Антон Леонтьев - Часовня погубленных душ

Андрей заскулил, и Илья окунул его лицом в грязь.

– На что ты рассчитываешь, дядя Крюк? – спросил Новгородцев. – Вам все равно далеко не уйти! Вас схватят еще в эту ночь!

– За долгие годы сидения в Лоркиной тюрьме я много чего надумал! – проорал в ответ маньяк. – И уже знаю, как мы сумеем скрыться, но тебе, конечно, не скажу! Нас никто не найдет! Мы с Андрюшей ляжем на дно, а потом начнем убивать – вместе. Нам за бездарно потерянные двадцать пять лет надо много наверстать, ой, как много!

– Я не дам вам этого сделать! – заявил Илья. – Михаил Федорович тоже! Никуда вы не уйдете!

Дядя Крюк прохрипел:

– А, твой друг и учитель Пономарев… Помню, помню, как же, как же… Хочешь, кое-что расскажу тебе про этого рыцаря в сияющих доспехах? Он ведь после моей поимки такую карьеру сделал, буквально всем мне обязан! Тогда, двадцать пять лет назад, когда настырные маленькие паршивцы взялись за поиски маньяка, то есть меня, они вышли на школьного завхоза Захара Побатько. Тот тырил вещи жертв, которые я выбрасывал, и продавал потом на рынке. Так вот, Пономарев, тогда еще обычный участковый, побывал у Побатько и получил от него информацию. Но не побежал сразу куда следует, не сообщил мое имя. Ведь тогда героем бы не стал, слава досталась бы другим! Нет, он, можно сказать, позволил мне еще парочку душ загубить и только потом арестовал на кладбище. А детишкам набрехал, что вещи, которые следопыты нашли у завхоза, вовсе не принадлежат жертвам. Ребятки ему только мешались, под ногами путались! Он, наверное, не прочь был, чтобы я и их убил. И именно Пономарев людей подбил на то, чтобы они взяли психушку штурмом и меня казнили! На процессе-то я бы мог многое рассказать о Побатько, а тогда всплыла бы и его встреча с Пономаревым. Только я уж потом скумекал, что к чему, сидя у Лорки в бункере. Бормотухина ведь со мной проводила душещипательные беседы и делилась последними сплетнями…

Илья дрожал – не от холода, а от того, что сказал Онойко. Неужели это правда? Или всего лишь жалкая попытка серийного убийцы очернить ненавистного ему милиционера?

– Дядя Крюк, я тебе не верю! Ты врешь! – крикнул Илья и вдруг услышал знакомый голос:

– К сожалению, нет.

Новгородцев обернулся. За его спиной стоял одетый в дождевик Михаил Федорович. Его руки были опущены в карманы.

– Спасибо, Илюша, что поставил меня в известность о своих открытиях, – произнес он. – Я тотчас удрал из больницы и побывал у Бормотухиной дома. Потом узнал о том, что ее тело доставили морг, побеседовал с нашей мэршей и выяснил, где ты сейчас.

– Но как вы могли… – начал Илья, и тут младший Онойко, совершив бросок, вырвался и, неуклюже переваливаясь, побежал к отцу.

– Сам знаю, что заключил пакт с дьяволом, Илюша, – вздохнул Пономарев. – Но это я понял уже позднее! А теперь настала пора мои грехи замолить. Отойди, я сам с ним разберусь! Потому что давно этого хотел!

Подскочив к Наде, Андрей стал прыгать около нее, тряся руками и дико вопя:

– Папа, папа, как я рад! Давай убьем их всех! Прямо сейчас!

– С большим удовольствием, сынок, – ответил дядя Крюк. – И начнем с девчонки.

– Никто девушку не тронет! – послышался окрик Михаила Федоровича. В его правой руке блеснул в свете очередной молнии пистолет.

Дядя Крюк прохрипел:

– Ты не станешь стрелять, мент! Ведь если ты выстрелишь в меня, то Андрюша убьет девчонку! Или наоборот я ее прикончу, если станешь стрелять в него.

– Отпустите ее! – заявил Пономарев. – Вашим заложником стану я. Тогда вас пропустят через посты ГАИ.

Оба Онойко – старший и младший – переглянулись, и дядя Крюк изрек:

– Оружие на землю, мент! Ну, кому сказал! И никаких выкрутасов! Впрочем, ты ведь старый и хилый, инфаркт заработал… Кстати, твой выкормыш знает, отчего тебя кондрашка хватила? Это же Андрюша к тебе наведался и сообщил, что все знает. А ему Лорка сказала, которой, в свою очередь, я обо всем поведал.

– Михаил Федорович, они же убьют вас… – начал Илья.

Но Пономарев бросил вполголоса:

– Положись на меня. И как только девушку отпустят, сразу беги отсюда. Потому что я сейчас устрою представление! И заодно с себя все грехи сниму!

С этими словами он бросил пистолет в грязь. Дядя Крюк ударил культяпкой Надю в спину, и девушка кинулась со всех ног к Илье. Новгородцев, обняв ее, не сдержался и поцеловал Надю в губы.

Михаил Федорович был уже около «БМВ». Его левая рука по-прежнему находилась в кармане плаща. Андрей ударил его в спину, а дядя Крюк, захохотав, вонзил в грудь крюк.