Роберт Коллинз - Убийство в токийском Американском клубе

РОБЕРТ КОЛЛИНЗ

Убийство в токийском Американском клубе

Остросюжетный роман

Перевод Т. Климентьевой и Л. Дымова

Роберт Коллинз (родился и вырос в США) является автором нескольких остросюжетных романов, действие которых происходит в Токио. Сам он живёт в столице Японии с 1977 г., занимается бизнесом. С 1984 по 1990 гг. он был президентом Американского клуба в Токио. Женат, имеет дочь.

ГЛАВА - 1

Вдруг ему вспомнился таракан, которого он едва не проглотил вместе с сэндвичем - сэндвич был с ветчиной и салатом. Тогда ему было не больше пяти, однако кошмарных воспоминаний хватило на много лет.

Он сидел, как подобает хорошо воспитанному мальчику, за столом в ресторане огромного универмага. Его бабушка на другом конце стола о чём-то весело болтала со своими подругами. После ленча его должны были повести в "Магазин игрушек" - так было обещано при условии хорошего поведения. Сейчас он находился в атмосфере изысканной и благоуханной...

Вдруг увидев на изломе кусочки раздавленного таракана, мальчик ещё некоторое время слышал хруст надкушенного сэндвича. Рот, обрамлённый новыми зубками, полнился полупережёванной ветчиной и латуком. Может ли быть, размышлял малыш, чтобы ужасы, о которых он читал у Братьев Гримм происходили в действительности? Там, конечно, другие ужасы, с ними можно справиться. Но здесь-то таракан, вот его тельце с крылышками. Мальчику сразу захотелось рассказать о своём открытии бабушке, чинно сидевшей напротив. Ужасы, как видно, всегда рядом... Он уже знал, что нужно делать, чтобы привлечь внимание бабушки, вмешаться в её разговор. Ну что ж, внимания ему уделили столько, что оно, затопив кружок, состоявший из бабушки и её подруг, докатилось до самых краёв ресторана в этом модном универмаге... Не забывая о "примерном поведении", он завопил во всю мощь своих лёгких. Потом его вырвало.

Сейчас, через сорок лет после того случая, ужас, обретший ткань реальности, вновь напомнил о себе. Гордон Спаркс смотрел вниз из окна четвёртого этажа токийского Американского клуба. Вдоль улицы тянулись аккуратные ряды припаркованных машин, на них играли блики вечерних огней. На другой стороне улицы располагалось Советское посольство - сложностей с этими русскими не так уж много, зря газеты их раздувают. В такое время там обычно темно, лишь проблёскивает одинокая лампочка сквозь ветви старых деревьев. В дальнем конце двора виднеется четырёхэтажный центр отдыха, стены его сейчас кажутся совсем белыми, а при ярком дневном свете видно, что они серые. Дальше, сколько хватает глаз, стоят высокие офисные и многоквартирные дома, тянутся полотна освещённых автомагистралей, покоящиеся на массивных бетонных сваях, вдали блестит Токийский залив, плавно переходящий в воды Тихого океана.

В самом центре двора находился архитектурный и, большую часть года, социальный центр клуба. Бассейн и площадка были вызывающе просторными для такого скученного и дорогого города как Токио. Однако сейчас, без пляжных лежаков, зонтов, столов и людей, центр этот казался маленьким. Дабы потрафить гостям, приглашённым на ежегодный приём, вода в бассейне подсвечивалась. Её покрытая рябью поверхность отражалась на белых стенах ближайшего здания. Всматриваясь, Гордон вдруг заметил тёмные полосы, тянувшиеся по дну голубого бассейна. Он машинально потянулся к чёрной бабочке на шее и расстегнул пуговицы смокинга. Потом было направился в танцевальный холл, но тут же вернулся, решив удостовериться, не ошибся ли. В памяти всплыл эпизод из детства с проклятым сэндвичем. Потрясённый, Гордон заспешил в танцевальный холл. Тусклый свет люстр, полутени прозрачных бокалов, сцена с играющими музыкантами, у столиков со свечами и букетами цветов лица элегантных пар, толкотня на танцплощадке. Где-то в дальнем углу зала ждёт жена.

- Эй, минуточку! - крикнул Гордон ведущему на сцене, уловив, когда тот отвернулся от зрителей. Но не был услышан, лишь вяло отреагировали рядом стоявшие. - Погоди же! - выкрикнул он ещё раз, но тщетно. По взмаху рук, означавшему начало игры, Гордон сделал то, что уже напрашивалось: он заорал во всю мощь своих лёгких. И его вырвало.

А снаружи, на дне бассейна, чуть подпрыгивал и перекатывался круглый предмет, размером и формой очень напоминавший футбольный мяч. От него тянулись мутные струи, цветом более насыщенные, нежели светло-голубая вода. На глубоком участке в мутном облаке, протянувшемся под доску трамплина для ныряльщиков, покоился обмякший предмет; судя по пиджаку, это был человек, точнее то, что от него осталось.