Алексей Хапров - Наследник

— Прыгай как можно дальше вперед! — крикнул сзади мой спутник. — В полете постарайся сгруппироваться!

Но я продолжал нерешительно топтаться на месте. В спину последовал толчок.

— Ну, что же ты?

Я молчал.

— Скорее! — истошно завопил мальчик. — Они уже входят в вагон!

Я вышвырнул сумку, сжал зубы, зажмурил глаза, и изо всех сил оттолкнулся от края "площадки"…

В зубах противно скрипел песок. Ступни пронзала резкая боль. Спина ныла. Голова гудела.

Я плашмя лежал на земле, и пытался прийти в себя. Вокруг все кружилось. Мне казалось, что я пребываю в невесомости.

В носу защекотало. Я скосил глаза. На самом его кончике копошился муравей. Я попробовал сдуть наглую букашку, но она ни в какую не желала гасить свое любопытство.

Вдруг меня накрыла чья-то тень.

— Дядь Жень? — раздалось в моих ушах.

Я повернул голову. Надо мной обеспокоенно склонился Радик. Он был цел и невредим.

Я сделал усилие и присел. Смахнув с носа надоедливое насекомое, и очистив рот от набившейся в него земли, я хрипло осведомился:

— У тебя, что, пружины вместо ног?

— Нет, — улыбнулся мой спутник.

— Ты где так здорово научился прыгать? Ни ссадины, ни царапины.

— На съемках.

— Ах, да, — вспомнил я.

В фильме, где снимался Радик, действительно, был эпизод, где его герой прыгает с поезда.

— А ты как? — поинтересовался мальчик.

— Нормально, — ответил я, шевеля руками и ногами. — Вроде, цел.

— Тебе не больно?

— Нет, приятно, — огрызнулся я.

— Дядь Жень, а классно ты спрыгнул! — восхищенно воскликнул мой спутник. — Прямо, как настоящий каскадер.

— Я польщен, — проворчал я. — Еще один такой трюк, и от меня останется суповой набор.

Я сделал несколько разминочных поворотов и приседаний, приводя в порядок свой "двигательный механизм". Радик с интересом наблюдал за мной.

— Чего улыбаешься? — бросил ему я. — Что дальше делать будем?

— Как что? Продвигаться к Сочи.

— Каким образом? Я в розыске. Меня в любой момент могут опознать.

Мальчик хитро сощурил глаза.

— Дядь Жень, чего ты боишься? Ты смотрел когда-нибудь шпионские детективы?

— Смотрел. А что?

— Помнишь, что делают шпионы, когда им на хвост садится контрразведка?

— Драпают, — пробурчал я. — Только я не Джеймс Бонд, и бегать со скорость ракеты не умею.

— Они маскируются, — выразительно поднял указательный палец мой спутник. — И их никто не узнаёт.

— Ты предлагаешь мне наклеить бороду? — усмехнулся я.

— Я предлагаю полностью сменить "прикид".

— И где ты видишь здесь костюмерную?

Радик молча указал пальцем куда-то в сторону. Вдалеке, возвышаясь над макушками деревьев, проглядывал церковный купол…

Это была небольшая, ветхая, невзрачная церковка, возле которой витал сладковатый аромат растущих рядом с ней гвоздик. Она стояла на холме близ небольшой деревушки, и словно являлась ее символом.

Церковь была пуста. Каждый наш шаг, каждое сказанное нами слово отдавались гулким переливчатым эхом.

Смотрителя искать не пришлось. Он появился почти сразу же после того, как мы вошли. Небольшая дверца, находившаяся у алтаря, распахнулась, и нашему взору предстал облаченный в рясу седовласый старец. Он был невысокого роста, худощав, чуть сгорблен, и имел большую покладистую бороду, под которой блестел огромный крест.

— Мир Вам и Вашей обители, — поприветствовали его мы.

— Мир Вам и Вашему дому, — чуть склонив голову, ответствовал он.

Святой отец внимательно вгляделся в наши лица. Меня пробрал холодок. А вдруг он меня узнает? Но в его глазах ничего не вспыхнуло. Я облегченно перевел дух.

— Никогда не видел вас в числе своих прихожан. Вы, наверное, не местные?

Мы утвердительно кивнули.

— Зашли из праздного любопытства, али с определенной целью?

— Больше первое, чем второе, — смущенно проговорил я. — Надеюсь, Вас это не обидит?

— Нет, что вы! — отозвался старик. — В святой обители рады любому гостю. Одно появление в ней — уже какое-то очищение души. Вы, наверное, столичные?

— Столичные, — подтвердил я и взглянул на Радика; мы перемигнулись. — Вот, решил показать сыну глубинку. Самые, так сказать, истоки русской культуры. А то живет всю жизнь в Москве, а истинной России так ни разу и не видал. Столичная жизнь, сами знаете, какая.

— Ведаю, ведаю, — вздохнул священник. — Всё погрязло во грехах. А ведь все ценности, как материальные, так и духовные, всегда брали свое начало в провинции. А столица их только поглощала.