Лев Корнешов - По следам легенды

- Тебе гроза в горах нипочем, ты вырос здесь, а вот пражский товарищ может простудиться, - чуть насмешливо ответил гуцул.

- А я грозу люблю! - воскликнул Фучик. - И пусть будет гром настоящий! И ветер - прямо в грудь! Буря в центре Европы! Ради такого стоит и промокнуть под ливнем.

- Тогда нам действительно по пути, - сказал Олекса. - Когда узнал, что ты приезжаешь, заволновался. Твои статьи вся рабочая Чехословакия читает, за твоими плечами - несколько арестов...

- Не печалься, Олекса, все это у тебя еще будет - и аресты, и тюрьмы, - насмешливо откликнулся Фучик.

- Ну, хлопцы, - проворчал гуцул, - напророчите один одному. Про лучшее думайте, а это - на последний случай.

- Судьба у нас такая, вуйко, - посерьезнел Фучик. - Сами предупреждаете - гроза надвигается. А она не только Карпаты захватит своим крылом. Мне кажется, - повернулся он к Олексе, - что я и вправду отсюда, из центра Европы, всю ее вижу. И чувствую: пронесутся над нашей старой Европой ураганы, кого-то унесут с собою.

- Юлек, - протянул руку Олекса, - вот тебе моя рука! Будь моим побратимом - и в счастливое, и в лихое время...

- До самых крайних дней... - протянул Олексе свою руку Фучик. И добавил: - В самые свирепые грозы...

Прямо с гор Олекса и Юлиус подъехали к вокзалу. Был вечер, солнце уже закатилось за дальний горизонт, но еще не стемнело окончательно. И в этом неясном свете, где-то на смене дня и ночи, увидели Олекса и Юлиус на привокзальной площади переселенцев.

Они расположились табором - распряженные подводы, тощие лошади уткнулись в охапки соломы, бегают малые дети, ужинают вместе с провожающими их родственниками перед дальней дорогой. На подводах деревянные сундуки, фанерные чемоданы, узлы, иконы - убогий скарб, который неизвестно зачем везут они за океан.

Смотрят печально на переселенцев Олекса и Юлиус, видят, как плачут дети, сутулятся старики. Здесь же стоит слепой музыкант со своей внучкой Маричкой. Гомон привокзальной площади перекрывают печальные звуки скрипки, и звучит песня:

Верховние, свiте милий,

Рiдна моя мати,

Чому твоi дiти ходять

По свiту блукати?

Чому ходять, блукаючи,

Доленьки шукають?

А пройдисвiти, злодюги

Тебе обкрадають...

- Тысячи людей покидают наш край, - сказал Олекса Фучику, - уезжают в неизвестность. Бегут отсюда от голодной смерти, чтоб встретиться с нею за океаном...

- Мне переселенцы напоминают израненных, измотанных журавлей, которые отбились от своего ключа, - задумчиво проговорил Юлиус.

- Как в "Фата моргана" у Коцюбинского: словно калеки-журавли... И такие же несчастные... Здесь, наверное, и мои земляки есть. - Олекса всматривался в привокзальную площадь, выхватывая из этого человеческого муравейника лица людей, сцены разлуки.

- Вуйко! - окликнул он пожилого гуцула у ближайшей подводы - тот слезно и тяжело прощался с лошадью. - Где люди из Ясиней?

- Та-ам, - гуцул указал на край площади.

Переселенцев было много. Вербовщики специально собирали большие партии, чтобы расходы на дальнюю дорогу были меньшими.

- Эгей, Ясиня! - выкрикнул Олекса во всю свою молодую силу.

- Здесь! - откликнулись издали.

Олекса и Фучик шли в толпе, и обступали их со всех сторон нищета, отчаяние, безысходность. Наконец нашли переселенцев из Ясиней, и Олекса обнялся с односельчанами. Здесь были и совсем молодые люди, его сверстники. Они обступили земляка.

- Это мой друг, журналист из Праги, - представил Олекса Юлиуса Фучика.

- Что, пан журналист любопытствует, как люди нищету на беду меняют? спросил молодой переселенец в кептаре*, перетянутом широким кожаным поясом - чересом.

_______________

* К е п т а р ь - гуцульская, верхняя одежда.

- Товарищ Фучик пишет по правде, - строго сказал Олекса.

- Раз тебе он товарищ, то и нам не чужой человек. - Взгляды у переселенцев стали более доброжелательными.

Все собрались в круг, ждали, что еще скажет Олекса, который был, как и они, с гор.

- Зачем уезжаете, люди добрые? На кого горы наши покидаете? - спросил Олекса.

Площадь и все, кто был на ней, слушали печальную песню:

Верховине, свiте милий,

Рiдна моя мати,

Чому твоi дiти ходять

По свiту блукати...

- Горы наши, - продолжал Олекса, - хоть и из камня, но живые, им силы нужны, чтобы стоять вечно! Без людей они поседеют, рухнут, осядут в землю...

- Правильно говоришь, Олексо, - ответили ему, - только что делать?

- У меня убогий шмат земли за долги забрали...

- У меня хату в казну отписали..

- Мои детки у порога хаты голодную смерть встретили...