Лев Корнешов - По следам легенды

Низкорослый, почти вплотную подобравшийся к знамени, к тем, кто стоял под ним, в эти секунды выхватил пистолет. Мирослава рванулась к Олексе, закрывая его собою, а парень сбил шпика на землю резким ударом в висок. Упал от толчка и Олекса. Выстрел хлопнул запоздало, пуля ушла вверх. Парень схватил выбитый у агента пистолет и бросился в толпу, которая оцепенело ждала второго залпа. Пороховой дым закрыл лица людей, страшная тишина несколько мгновений стояла над площадью. Лежали неподвижно несколько человек на брусчатке, раненые пытались отползти в сторону.

Молодой рабочий у знамени, не выпуская древко, медленно опустился на землю, обвел землю и небо последним взглядом. Он что-то хотел сказать, но смерть пришла к нему раньше, чем он успел произнести свое последнее слово.

Локота склонился над ним, потом укрыл погибшего знаменем. Олекса встал на колени перед убитым, слезы текли по его лицу.

- Надо уходить! - уговаривала его Мирослава. Олекса ее не слышал, он смотрел на погибшего будто умолял его встать...

Жандармы с винтовками наперевес теснили рабочих, прижимали к серым стенам домов, некоторых хватали и бросали в крытые кузова машин.

К Локоте подошел жандармский офицер.

- Вы арестованы... Не трудитесь доставать свой мандат, господин сенатор, нам известно, кто вы.

- И не боишься кровавых снов, каратель? - крикнул Локота. - За что у человека жизнь отнял? За то, что он хотел иметь хлеб для себя и своих детей?

- Митинг закончился, сенатор, - нервно задергался офицерик, - советую замолчать!

- Ничего не простим! - гневно продолжал Локота. - Придет время, и тебя, и таких, как ты, будем судить принародно!

- Арестовать! - выкрикнул жандарм. Он испуганно осматривался - к Локоте подходили рабочие, иные из них были в крови раненых товарищей, которых выносили с площади. Локоту увели под усиленной охраной.

- А где тот, Олекса? - спросил офицер у агента. Шпик вытирал окровавленное лицо большим клетчатым платком.

- Где-то здесь, - пробормотал неопределенно.

Но Мирослава, другие рабочие уже оторвали Олексу от Гинцяка, помогли ему выбраться с площади. Олекса и Мирослава держали путь к городской окраине, куда жандармы и шпики боялись соваться. Они долго блуждали по узким улочкам. Быстро темнело, город будто вымер: эхо выстрелов разнеслось повсюду, кого они разгневали, а иных и испугали. Буквально на следующий день о расстреле демонстрации в Хусте узнает весь край, и тысячи людей выйдут со знаменами на улицы и площади. Но это будет завтра, а сейчас Олексу надо было укрыть от жандармов, и Мирослава торопливо вела его подальше от центра, в глубь рабочего предместья. Наконец она остановилась у неприметного, укрывшегося садом домика, осмотрелась, открыла калитку.

Хозяин встретил их у порога.

- Кого бог послал? - спросил хмуро.

- Племянница ваша из Ужгорода, неужели не узнали? - Мирослава подошла поближе, чтобы он мог рассмотреть ее.

- И без предупреждения... - осуждающе проговорил хозяин. - А если бы...

- Не было времени упреждать. Вон все как повернулось.

- Проходите в хату.

Старенькая керосиновая лампа вырывала у темноты стол, кровать с пышными подушками, лавку, застеленную домашней выделки многоцветной дорожкой. Хозяйка, видно, привыкшая к неожиданным гостям, сноровисто собирала ужин.

- Как там? - спросил хозяин. - Мне комитет не разрешил на демонстрацию идти, чтоб, значит, не расконспирироваться. Приказали дома быть, как чувствовали, что здесь понадоблюсь. А выстрелы слышал.

- Убили Гинцяка, - почти со слезами ответила Мирослава. Ее бил нервный озноб.

- Заплатят они еще за это, - хозяин сжал тяжелые кулаки, положил их на стол.

В окошко тихо стукнули, и хозяин вышел на улицу. Он отсутствовал недолго, почти сразу же возвратился.

В ответ на вопрошающий взгляд Мирославы сказал:

- Свой... Предупредил, что похороны Гинцяка будут завтра.

- А что с Локотой? - с тревогой спросил Олекса.

- Увезли... Похватали многих жандармы.

Мирослава настойчиво проговорила:

- Олексо! Тебе не следует идти на похороны Гинцяка. Это все равно что подойти к жандармам и сказать: "Вот он, я. Забирайте".

- Не отговаривай, - возмутился Олекса. - Разве сейчас время прятаться?

- Смотри, - Мирослава достала из кармана пистолет, который успел ей на ходу передать парень, сбивший с ног шпика. - Из него тебя хотели убить...

- Завтра весь рабочий люд на улицы Хуста выйдет, - сказал хозяин. Любили у нас Гинцяка, уважали. Учиться хлопец мечтал...