Лев Корнешов - Пуля для безнес-леди

Лев Корнешов

ПУЛЯ ДЛЯ БИЗНЕС-ЛЕДИ

Получив заказ, киллер не торопился с его немедленным исполнением. Это для идиотов - без подготовки загвоздить свинцовую "штучку" в черепушку заказному. Или для начинающих. Те любят палить в подъездах или через окна иномарок. Шарахнут очередью, авось и попадут, достанут.

Мясники...

Научились в Чечне шмалять сериями в белый свет, как в копеечку, спрятавшись за бэтээры.

Каратели...

Он и в Грозном работал снайпером. Два человеко-трупа в сутки - норма. Иногда получал странные приказы, но выполнял их безоговорочно. Ведь не он решал, кому выдать пропуск на небеса, к Христу или к Аллаху. Наверное, тогда и научился не думать о тех, кого брал на мушку.

Нет, серьезные мужики не превращают клиентов очередями в решето. Они работают, не оставляя следов, даже самых ничтожных зацепочек. Говорят, хочешь жить - умей вертеться. Э-э, нет. Хочешь долго жить - не вертись, не суетись перед клиентом, стань миражом, вестником из потустороннего мира.

И не думай ни о чем таком, что отвлекает, размягчает. Перед тобою мишень, лоб - "десятка". Или мысленно начерти круг там, где сердце, центр круга - это то, что тебе нужно. А думай о чем-нибудь приятном. О том, к примеру, что скоро сможешь полностью рассчитаться за новую квартиру. Или они решили, что он так и будет всю жизнь маяться по чужим углам? Даже попарившись вдосталь в кровавой чеченской бане?

Он никогда даже в мыслях не называл себя киллером, то бишь наемным убийцей. Исполнитель приговоров - это звучало сурово и пристойно. Всегда были люди, которые имели власть или силу, чтобы судить других людей. И всегда при них были те, кто приговоры исполнял.

Он - исполнитель... В его облике - киллер об этом заботился - не было ничего мрачного или таинственного. Когда шел по улице - высокий, по-спортивному подтянутый молодой человек в модного кроя светлом костюме, модной сорочке со скошенными уголками воротничка, - его голубые глаза излучали доброжелательность, девушки задерживали на нем взгляды, и глаза их при этом кое-что обещали.

У молодого человека было редкое достоинство: не особенно выделяться из толпы, но и не теряться в ней. Никому и в голову не могло прийти, что в его несколько удлиненном кейсе лежит на бархатной подушечке разобранный карабин "Лось". Карабин специально для него переделал из обычного охотничьего народный умелец в Туле - адресок дали очень доверенные и проверенные люди. Умелец приспособил к "Лосю" цейсовский оптический прицел, который для киллера купили по случаю у вдовы одного генерала, распродававшей имущество мужа - героя войны. К киллеру прицел попал через третьи руки - след был обрублен надежно.

Киллер никогда не бросал свое оружие на месте исполнения заказа - он считал это дурным тоном. Настоящему мужчине, профессиональному исполнителю приговоров, не пристало менять оружие, как девушек, - должно же быть у него что-то святое.

Сегодня его "пациентом" была женщина. Что ж, кому-то более сильному, чем она, понадобилось, чтобы её жизнь оборвалась. Это будет третья "юбка" на его счету, две - в Грозном. Он не знал и не хотел знать, кто были те две. Но об этой все-таки пришлось наводить справки, хотя это и противоречило его правилам, ибо он предпочитал иметь дело с мишенями без имен, профессий и прочей шелухи, которой обвешивает человека жизнь.

Ему сделали заказ и в тот же день показали клиентку, когда она выходила из подъезда своего дома.

Зрительная память у него была отличная, снайперская, его глаза сфотографировали женщину и отложили отпечаток в нужный уголок памяти.

...Карабин киллер бережно прислонил к подоконнику. Специально захваченным с собой острым ножичком прорезал отверстие в пленке, затягивающей окно. Прикинул... Отверстие оказалось вполне достаточным и для обзора, и для стрельбы.

Он посмотрел на часы - 19.45. Было совсем светло, в июле дни длинные, безразмерные.

Сейчас из подъезда дома напротив должна выйти женщина. Вот, пожалуй, пора...

Киллер приложил приклад к плечу. Он решил, что будет стрелять в сердце. Да, именно так: в сердце.

Выстрел был как хлопок, словно бы скорлупа ореха треснула под каблуком.

И никто ничего не услышал...

Часть первая

Правила игры

Глава 1

Тринадцать: прикосновение к тайне

Анастасия точно помнила дату публикации в газете своей самой первой заметки. Маленькой, плюгавенькой, про то, что у Кремля, в Александровском саду, расцвели первые тюльпаны. И было ей тогда всего-то девятнадцать. Ах, Боже мой, как она гордилась этими строчками, тиснутыми внизу на последней газетной полосе и подписанными: "А. Соболева".