Хэролд Мазур: Защитнику — два миллиона, а может, и чуть больше

Выйдя в коридор, Робинсон заметил Еву Эшли, сидевшую на скамейке возле эскалатора. Она выглядела маленькой и растерянной, вся ее фигурка, казалось, молила о пощаде. Адвокат двинулся было в ее сторону, но Ева, опередив его, вскочила и скрылась в толпе спускавшихся по эскалатору людей.

Поведение Евы вообще удивляло адвоката. Она тяжело переживала арест Ллойда и суд над ним; на нее явно нахлынуло мучительное раскаяние и самоосуждение. Робинсон вспомнил, как она пришла к нему в офис на следующий день после гибели Уорда.

— Я знала, что Ллойд ревнив, — с глазами, полными слез, сетовала Ева, заламывая руки, — но я даже предположить не могла, что случится нечто подобное… Никогда в жизни! Боже мой, Марк, они отправят его на электрический стул! Я знаю, что его ждет, и во всем виновата я…

— Послушай, — резко перебил ее тогда Робинсон, — ты же не могла всего предвидеть. Возьми себя в руки! Если ты даже разорвешь себя на куски, ты не поможешь ни себе, ни Ллойду. Ты не виновата.

— Нет, все равно, это моя вина, — повторяла она трясущимися губами. — Я должна была хоть чуточку предвидеть. Что я наделала! Два человека… Тома уже нет, а Ллойда скоро не станет…

— Сейчас же перестань! — он схватил ее за плечи.

— Ты должен выручить его, — неудержимо рыдала Ева. — Умоляю тебя, Марк! Если ты его не спасешь, я никогда себе не прощу того, что произошло!

— Хорошо, я сделаю все, что в моих силах, — заверил ее адвокат.

Однако Робинсон хорошо знал судебные порядки. Позиция обвинения прочна: наличие мотивов, средств преступления и возможности для его совершения — вот и все, что обвинителю необходимо и вполне достаточно знать…

Робинсон спустился по эскалатору, завернул за угол и подошел ко входу в здание на Уайт-стрит, где находились камеры предварительного заключения. После обычной процедуры он получил допуск в комнату для свиданий. Минутой спустя туда же ввели Ллойда Эшли.

Они уселись по разные стороны стола, разделенного посередине перегородкой.

— Ну, вот что, Марк. — Эшли положил на стол руки со сцепленными пальцами. — Я хочу знать правду, какой бы она ни была.

Адвокат пожал плечами:

— Процесс еще не окончен. Никто не сможет предугадать решение присяжных.

— Слушай, Марк, перестань морочить мне голову. Я видел этих людей. Я всматривался в их лица.

Робинсон снова пожал плечами.

— Вот что я тебе скажу, Марк. Ты был моим адвокатом все эти годы. Каких только операций мы с тобой не прокручивали! Я видел тебя в деле и знаю твою светлую голову. Ты смекалистый, находчивый парень. Я в высшей степени уважаю тебя за твои способности, но я… видишь ли, я… — он замялся, пытаясь подобрать нужные слова.

— Тебе не нравится, как я веду твою защиту?

— Я этого не говорил, Марк.

— Ты считаешь, что я не использую всех возможностей?

— Да нет, почему же? Используешь, конечно… В допустимых пределах… Но я был свидетелем, как ты проводил предыдущие судебные процессы. Я видел, как ты умеешь обрабатывать присяжных. Ты проделывал прямо-таки маленькие чудеса! А теперь ты вдруг стал чертовски щепетильным. Я просто не верю своим глазам: ты ли это? В чем дело, Марк? Что с тобой случилось?

— Я не могу найти ни малейшей лазейки, Ллойд. Вот в чем вся загвоздка. Ни единого изъяна в построении обвинения. У меня связаны руки.

— Так развяжи их!

— Но как? — вкрадчиво спросил Робинсон.

— Хм-м… В таком случае, у меня есть кое-какие соображения, — пальцы Ллойда впились в край стола, — ты знаешь, Марк, мои финансовые дела почти так же хороши, как и я сам. Тебе известно, сколько я получил по наследству, «сделал» сам. На данный момент я «стою» около четырех миллионов. — Эшли сжал губы и сделал паузу. — Может быть, именно поэтому Ева и вышла за меня, — я не знаю. Так или иначе, это целая куча деньжищ, и я бы не прочь, если суд меня оправдает. — Он вытер пот, проведя ладонью по лицу, и продолжал: — К чему мне деньги, мертвому? А живой я смогу сделать все, что захочу, буквально все. Ели кто-нибудь и может вытащить меня из ямы — а ведь этот судебный спектакль зашел уже достаточно далеко, — так это ты, Марк. Не знаю, откуда, но у меня такое чувство, чутье, интуиция — называй это, как хочешь, — что ты что-то держишь «про запас». У тебя богатое воображение, и я уверен, что ты способен найти достаточно ловкий ход, чтобы спасти меня и выиграть процесс.

Возбуждение подзащитного постепенно передалось и Робинсону.

Эшли привстал и перегнулся через стол:

— Половина на половину, — хрипло проговорил он вполголоса. — Все, что у меня есть, — на две равные части. Половина тебе, половина мне. Два миллиона долларов вознаграждения, Марк. Всю оставшуюся жизнь будешь экономически независим. Суммочка, скажу тебе, незаурядная… Но я хочу тоже немалого: я хочу, чтобы меня оправдали!