Анатолий Ковалев - Удар шаровой молнии

К приобретаемой квартире она относилась с полным безразличием. Ей было абсолютно наплевать на район, этаж и общую площадь. Главное, чтобы в порядке были сантехника и электричество И чтобы дверь с надежными замками. Впрочем дверь можно заказать новую.

После продажи питерской квартиры, которая приобреталась на века, для себя и брата, для будущих детей и внуков, любое новое жилье представлялось убогим, временным пристанищем. Видно всю жизнь ей кочевать, как предсказывала прабабка. Так стоит ли обращать внимание на мелочи? Тем более, что голова забита куда более серьезными проблемами.

Агент подробно расписывал достоинства и недостатки предлагаемых квартир. Она сразу сказала, что ее интересуют только трехкомнатные. Все-таки в двушке им тесновато. И не дороже сорока тысяч долларов. Пусть будет на окраине, в "хрущобе". Ей наплевать!

Агент был совсем молоденьким мальчиком, весь какой-то отутюженный. Он вдруг сделал паузу. По всей видимости, его смутил отсутствующий взгляд Аиды. Он понял, что его совсем не слушают, а значит все, что он тут говорил, не привлекло внимание молодой, красивой покупательницы.

- Есть просто идеальный вариант, -с новым рвением бросился он в атаку. - В сталинском доме. Общая площадь - шестьдесят пять метров. И не на окраине. Старая Басманная улица. Всего за сорок восемь тысяч. Для такой квартиры это не цена!

- Я же просила... - начала Аида, но тут же осеклась. - Где вы сказали? Старая Басманная?

Она никогда не была на этой улице, но название показалось очень знакомым. Что связано с этим названием? Почему она так отреагировала? И память тут же выдала информацию: на Старой Басманной находится московская квартира Гедиминаса. В записной книжке у нее есть адрес и телефон.

"Кажется, судьба мне сама подсказывает, за какую ниточку потянуть!"

- Едем на Старую Басманную. - Она наконец улыбнулась отутюженному парнишке, и тот засиял от счастья.

Аида сразу поняла, почему за квартиру просят так мало. Первый этаж. Окна двух комнат выходят на шумную проезжую часть. Допотопная сантехника, не менявшаяся с допотопных времен. И вообще, квартира ей показалась мрачноватой, неуютной и неухоженной.

- Будем брать, - заявила она, удивив и себя, и агента. Закусила губу и с тоской подумала, что на окна придется ставить решетки.

- А что?-поддержал парнишка.-Косметический ремонт - и все в ажуре!

Сделку решили оформить завтра. Агент удалился в радужном настроении. На прощание посоветовал поменять сантехнику. Наверно, он принял Аиду за легкомысленную, не приспособленную к жизни особу, которую устраивает первый попавшийся вариант. И возможно, посетовал в Душе, что не вручил ей квартирку похуже, из числа непродаваемых.

Логику своего поступка она так и не смогла себе объяснить. Ей бы наоборот купить квартиру подальше от Гедиминаса. Жить на окраине Москвы тихо, скромно, как она жила до сих пор. Еще лучше, сменить паспорт и сделать пластическую операцию. Об этом Аида уже думала, после того как отец ей рассказал про журналиста.

"Как-то все по-дурацки выходит! - призналась она себе, усаживаясь в машину, и тут же сделала вывод: - А когда все по-дурацки, лучше ничего не предпринимать".

Но было уже поздно, пальцы, не прислушавшись к голосу разума, набрали на клавишах "мобильника" номер из записной книжки.

- Слушаю вас...-раздался в трубке взволнованный женский голос.

Гедиминас предупреждал, что в квартире постоянно проживает какая-то женщина, что-то вроде диспетчера. Но почему она так волнуется? Может, положить трубку на место, пока еще не поздно?

- Это Инга, - выдавши из себя Аида. Под этим именем ее знали в Петербурге. - Мне срочно нужно связаться с Гедиминасом.

- Инга? - переспросила женщина, как бы сомневаясь что такое имя вообще существует. - Он мне рассказывал о вас...

Этой фразой женщина дала понять, что находится с Гедиминасом в более тесном контакте, нежели простой диспетчер. Но в следующий момент она разревелась. В трубке раздавались бесконечные всхлипы, иногда прерываемые словами: "Простите меня"...

- Что случилось? Как вас зовут? - Аиду ничуть не смутил этот сымпровизированный плач, к бабьим слезам она привыкла. И удивляться тоже нечему, уж слишком все по-дурацки.

- У меня горе! У меня большое горе!.. - наконец смогла выговорить женщина. -А с Гедиминасом я сама никак не могу связаться! Не знаю, жив ли он еще? А кроме него некому помочь...

- Сейчас я к вам подъеду, и вы мне все по порядку расскажете. Хорошо?