Агата Кристи: Дом грез

Когда молодой клерк ушел, она принялась расспрашивать о нем у отца.

- Один из сыновей сэра Эдварда Сигрейва, - небрежно ответил тот. - Род древний, но вконец обедневший.

Хороший парень, хотя звезд с неба не хватает. Да и честолюбия никакого.

Но честолюбие, в отличие от отца, волновало Мейзи меньше всего, и через пару недель она упросила его пригласить Джона на семейный обед: только отец, она сама и гостившая у нее подруга.

Та не преминула заметить:

- Похоже, Мейзи, ты уже все решила? Папочке только и остается, что завернуть этого твоего Джона в подарочную упаковку, оплатить и преподнести любимой дочке на блюдечке.

- Аллегра! - вскипела Мейзи. - Это уже чересчур!

Аллегра Керр только рассмеялась.

- Не отпирайся, Мейзи. Ведь так оно все и есть. Если тебе понравится, например, шляпка, ты не успокоишься, пока ее не получишь. Ну, а если тебе понравится, например, клерк...

- Не говори ерунды! Мы с ним едва знакомы.

- И тем не менее. Чем он тебя так зацепил, Мейзи?

- Сама не знаю, - медленно проговорила та. - Он какой-то другой, понимаешь? Не такой, как все.

- Другой?

- Да. Не могу объяснить. Нет, я знаю, он симпатичный, но дело не в этом. В нем есть что-то необычное,.

Знаешь, он как будто не видит людей. Правда. Я даже сомневаюсь, заметил ли он меня тогда в офисе отца.

- Ну, это старый трюк, - рассмеялась Аллегра. - Сообразительный юноша.

- Аллегра! Ты просто завидуешь.

- Ну-ну, дорогая. Все будет хорошо. Разумеется, папочка сделает своей маленькой Мейзи такой подарок.

- Как раз это мне меньше всего нужно.

- Ах, вон оно что. Хочешь, чтобы все было по-честному?

- А почему бы и нет? Разве меня нельзя полюбить по-настоящему?

- Конечно, можно, дорогая. Думаю, в конце концов так и произойдет.

Аллегра с улыбкой оглядела подругу: миниатюрная и женственная. Темные блестящие глаза, чувственный рот.

Подбородок, пожалуй, немного тяжеловат, зато отличные зубы и прекрасная кожа. Модная короткая стрижка, отличная косметика и со вкусом подобранная одежда.

- Да, - заключила Аллегра. - Он просто обязан в тебя влюбиться. Ты изумительно выглядишь, Мейзи.

Ее подруга вздохнула.

- Правда-правда, - добавила Аллегра. - Но, допустим - чего не бывает, - он все же этого не сделает. Не влюбится. Или, скажем, будет испытывать к тебе нежные, но исключительно дружеские чувства. Что тогда?

- Во-первых, может, при ближайшем рассмотрении он мне еще и не понравится.

- Не исключено. Ну, а если?..

Мейзи пожала плечами:

- Думаю, у меня хватит гордости.

- Гордость хороша, чтобы скрывать чувства, а не бороться с ними, перебила ее Аллегра.

- Ну... - Мейзи чуть покраснела. - Если начистоту...

Не думаю, что он откажется от такой партии. Положение в обществе, деньги и все такое.

- Ну да, - кивнула Аллегра. - Прямая дорожка в партнеры твоего отца. Все-таки, Мейзи, ты молодец. Можешь собой гордиться. Не каждая так сумеет.

Теперь Мейзи покраснела по-настоящему.

- Какая ты злая, Аллегра!

- Зато представь, как тебе было бы без меня скучно.

Вот поэтому ты меня и терпишь. Между прочим, я всегда задавалась вопросом: почему это придворным шутам всегда все прощалось? А сейчас, похоже, могу выяснить это на собственном опыте. И не говори, что это не так. У меня ведь все как в плохом любовном романе. Есть происхождение, гордости тоже хоть отбавляй, а вот с деньгами и образованием прямо беда. "Что делать?" - спросила бедняжка.

"Бог подаст", - был ответ. В таком положении особо щепетильничать не приходится. Делаешь, что скажут. Тем более что содержать бедную родственницу готовы обычно те, кто не может себе позволить держать слуг. Ну, соответственно и обращаются с ней, как с рабом на галере. Так что уж лучше я побуду шутом. По крайней мере, можно безнаказанно дерзить, острить и даже хамить (не слишком, конечно, потому что место потерять тоже не хочется). Постепенно становишься знатоком человеческой природы. Тебе, например, известно, что люди обожают выслушивать о себе гадости? Потому и валят толпами к проповедникам, чтобы те разделали их под орех. По той же самой причине и у меня никогда не будет недостатка в приглашениях. Самое приятное, что я могу пользоваться чужим гостеприимством, не чувствуя себя при этом ничем обязанной.

- Это не про тебя, Аллегра. Ты сама не знаешь, что говоришь.

- Ошибаешься, дорогая. Когда я говорю, то обдумываю каждое свое слово. И откровения мои тоже всегда очень хорошо продуманы. Когда знаешь, что до самой старости будешь зависеть от других людей, приходится быть осторожной.