Агата Кристи - Скрюченный домишко; День поминовения

Я познакомился с Софией Леонидис в Египте в конце войны. Она занимала там довольно высокую административную должность в одном из департаментов Министерства иностранных дел. Мне ее довелось узнать сначала как официальное лицо, и очень скоро я оценил ту необычайную толковость, которая и привела ее на этот пост, несмотря на крайнюю молодость (всего двадцать два года).

Смотреть на нее было очень приятно, а сверх того она обладала ясным умом и суховатым юмором, который я находил восхитительным. Мы подружились. Разговаривать с нею было удивительно легко, и мы частенько с большим удовольствием вместе обедали и иногда танцевали.

Все это я ясно сознавал, но лишь в самом конце войны, когда меня решили перевести на Восток, я уразумел и кое-что другое – что я люблю Софию и хочу на ней жениться.

Я сделал это открытие в то время, как мы обедали в «Шепарде». Я не испытал при этом потрясения, открытие пришло скорее как осознание факта, с которым я давно свыкся. Я взглянул на нее новыми глазами, но увидел то же, что видел раньше и что мне так нравилось: темные курчавые волосы, гордо поднимающиеся надо лбом, яркие голубые глаза, небольшой, воинственно выдвинутый вперед подбородок, прямой нос. Мне нравился ее элегантный светло-серый костюм и сверкающе-белая блузка. В Софии было что-то подкупающе английское, и мне, три года не видавшему родины, это казалось необычайно привлекательным. «Англичанка до мозга костей, – подумал я, и в ту же минуту мне вдруг пришло в голову: – А так ли это, возможно ли такое на самом деле? Может ли реальность обладать совершенством театрального воплощения?»

Я припомнил, что во время всех наших долгих и непринужденных разговоров, когда мы обменивались мнениями, обсуждали наши симпатии и антипатии, а также будущее, близких друзей и знакомых, София ни словом не обмолвилась о своем доме или семье. Обо мне она знала все (как я уже упоминал, она была хорошей слушательницей), но о ней самой я не знал ничего. Скорее всего, у нее, как и у всех людей, где-то был дом, была семья, и тем не менее она никогда о них не упоминала. И до этой минуты я как-то не осознавал этого.

София спросила, о чем я думаю.

– О вас, – сознался я.

– Понимаю, – сказала она.

И кажется, она действительно все поняла.

– Может быть, мы не увидимся ближайшие год или даже два, – продолжал я. – Не знаю, когда я попаду в Англию, но, как только вернусь, я сразу же явлюсь к вам и попрошу вас стать моей женой.

Она словно и не слыхала – просто продолжала сидеть и курить, не глядя на меня.

Я испугался, что она меня не поняла.

– Знаете, София, – сказал я, – для себя я решил твердо – не делать вам предложения сейчас. Во-первых, сейчас вы мне можете отказать, я уеду и с горя свяжусь с какой-нибудь ужасной особой, просто чтобы облегчить себе муки самолюбия. А если и не откажете, то что нам делать? Пожениться и сразу расстаться? Или обручиться и приступить к долгому ожиданию? На это я не пойду из-за вас. Вдруг вы кого-то встретите, но будете считать себя связанной обещанием со мной. Мы живем в странной лихорадочной атмосфере, девиз которой «спеши успеть». Вокруг заключаются и распадаются браки, расстраиваются романы. Мне приятнее, если вы вернетесь домой свободная, независимая, оглядитесь и разберетесь в этом новом послевоенном мире и решите сами, чего вы хотите. То, что существует между нами, София, должно быть прочным. Иного брака я не мыслю.

– Я тоже, – отозвалась София.

– И в то же время, – заключил я, – мне думается, я имею право дать вам понять, как… я к вам отношусь.

– Но без излишних лирических излияний, – тихонько добавила София.

– Сокровище мое! Неужели вы не понимаете? Я изо всех сил старался не сказать, что люблю вас!..

Она остановила меня:

– Понимаю, Чарльз. Мне нравится ваша забавная манера подходить к вещам. Вы можете прийти ко мне, когда вернетесь, – конечно, если вам еще захочется…

На этот раз прервал ее я:

– Вот уж тут сомнений быть не может.

– Сомнения всегда найдутся. Всегда может возникнуть непредвиденное обстоятельство, которое спутает карты. Начать с того, что вы не очень-то много про меня знаете, правда?

– Я даже не знаю, где вы живете в Англии.

– В Суинли Дин.

Я кивнул – это был фешенебельный дальний лондонский пригород, славящийся тремя превосходными площадками для гольфа, предназначенными для лондонских толстосумов из Сити.