Агата Кристи - Корнуоллская загадка

Пуаро позвонил, затем постучал. Поскольку никто не откликнулся, он позвонил снова. После небольшой паузы дверь открыла растрепанная служанка. Глаза у нее были красные, она неистово шмыгала носом.

- Мы хотим видеть миссис Пенгелли, - объяснил Пуаро. - Можно войти?

- Значит, вы ничего не слыхали? Она померла. С полчаса назад.

Ошеломленные, мы молча смотрели на нее.

- Отчего она умерла? - наконец поинтересовался я.

- Это вы у кого-нибудь другого спросите. - Она быстро оглянулась через плечо. - Если бы было кому остаться в доме с миссис, я бы мигом собралась и ушла отсюда. Но как можно оставить мертвую без присмотра... Не в моем положении что-то говорить, да я и не собираюсь, но все уже знают. Весь город только об этом и болтает. И если мистер Рэднор не напишет министру внутренних дел, напишет кто-нибудь другой. А доктор пусть говорит что хочет. Разве я не видела своими глазами, как нынче вечером хозяин снимал с полки бутылку с гербицидом? И разве он не вздрогнул, увидев, что я наблюдаю за ним? А каша миссис стояла на столе, ее надо было только отнести. Нет уж, я больше и крошки в рот не возьму в этом доме! Уж лучше умру с голоду.

- А где живет доктор, который лечил вашу хозяйку?

- Доктор Адаме? За углом, на Хай-стриг. Второй дом. Пуаро резко повернулся. Он был очень бледен.

- Для человека, который не собирался ничего говорить, она сказала слишком много, - сухо заметил я. Пуаро стукнул кулаком о ладонь другой руки.

- Глупец! И не просто глупец, а настоящий преступник! Вот кто я такой, Гастингс. Хвастался своими серыми клеточками, а сам проморгал убийство убийство человека, который надеялся найти у меня защиту. Я и вообразить не мог, что опасность так серьезна и так.., близка. А уж если честно (да простит меня Господь!), я вообще не мог представить, что что-то случится, и решил, что это просто болезненные фантазии мнительной женщины. Ну вот мы и добрались. Послушаем, что скажет доктор.

Доктор Адаме был типичным сельским эскулапом: добродушным, краснолицым, именно таким, какими изображают их в книжках. Он был очень приветлив, но стоило нам заикнуться о том, что привело нас к нему, лицо доктора побагровело еще больше.

- Вздор! Вздор! Все до единого слова! Как будто это не я лечил больную! Гастрит, гастрит в чистом виде, и самый заурядный. Этот городок - рассадник сплетен! Местные старушенции просто жить не могут без скандалов! Как соберутся вместе, чего только не навыдумывают! Начитаются всяких мерзких газетенок, в которых одно вранье, вот им и мерещатся всюду отравители. Увидят бутылку гербицида на полке, значит, его обязательно кому-то подмешивают в пищу. Я знаю Эдварда Пенгелли как самого себя, да он и мухи не тронет. А уж чтобы кого-то отравить... Да и с чего бы это ему - травить собственную жену? Ну-ка скажите на милость!

- Мосье доктор, вы, вероятно, не знаете об одном обстоятельстве.

И Пуаро очень кратко рассказал ему о визите к нам миссис Пенгелли. Доктор был буквально ошеломлен: у него, казалось, глаза на лоб вылезли.

- Господи, прости мою душу грешную! - воскликнул он. - Бедная женщина, должно быть, спятила! Почему же она не поговорила со мной? Это бы ей следовало сделать прежде всего.

- А вы бы высмеяли ее страхи.

- Вовсе нет, вовсе нет. Надеюсь, я еще не настолько закоснел и способен найти взаимопонимание со своими пациентами.

Пуаро чуть заметно улыбнулся. Эскулап явно был обеспокоен больше, чем хотел показать. Когда мы вышли из дома, Пуаро сказал:

- Упрям, как осел. Сказал: гастрит, и будет стоять на своем! А у самого на душе явно кошки скребут.

- Что будем делать дальше?

- Вернемся в гостиницу, где нас ждет ужасная ночь, mon ami <����Мой друг (фр.).>. Ибо нет ничего хуже железных кроватей, а других в английских провинциальных гостиницах не бывает.

- А завтра?

- Rien a faire <����Делать нечего (фр.).>. Вернемся в Лондон и будем ждать дальнейшего развития событий.

- Скучная перспектива, - разочарованно заметил я. - А что, если никаких событий больше не произойдет?

- Произойдут! Это я вам обещаю. Старина доктор может выдать сколько угодно свидетельств о смерти, но он не в силах запретить нескольким сотням языков болтать. А они будут молоть не переставая, это уж точно!

Поезд на Лондон отходил в одиннадцать. Прежде чем отправиться на станцию, Пуаро пожелал увидеть мисс Фриду Стэнтон, племянницу, о которой нам говорила покойная. Мы без труда нашли дом, где она снимала квартиру. Там же мы узрели высокого темноволосого молодого человека, которого она с некоторым смущением представила как мистера Джекоба Рэднора. Мисс Фрида Стэнтон оказалась необыкновенной красавицей. Исконно корнуоллский тип красоты: темные глаза и волосы, нежный румянец. И в этих темных глазах явно читался характер, с которым лучше не шутить.