Агата Кристи - Таинственное происшествие в Стайлз

- Мэри, неужели ты любишь этого... Бауэрстайна? Миссис Кавендиш молчала. Лицо ее в этот миг было неповторимо прекрасно. Вечная молодость и в то же время величественное, древнее как мир спокойствие светилось в ее глазах. "Это похоже на улыбку египетского сфинкса", - подумал я восхищенно.

Она высвободила руку и, надменно бросив через плечо: "Возможно", быстро зашагала прочь.

Потрясенный этими словами, Джон не мог сдвинуться с места.

Я сделал неосторожный шаг, и под ногой хрустнула ветка. Джон резко обернулся. К счастью, он подумал, что я просто проходил мимо.

- Привет, Хастингс! Ну что, ты проводил своего забавного приятеля? Чудной он какой-то! Неужели коротышка и правда знает толк в своем деле?

- Он считался одним из лучших детективов Бельгии.

- Ладно, будем надеяться, что это действительно так. Знаешь, Хастингс, у меня очень тяжело на душе.

- А что случилось?

- И ты еще спрашиваешь? Зверское убийство мамы! Полицейские из Скотланд Ярда, которые шныряют по усадьбе, словно голодные крысы! Куда ни зайди - они тут как тут. А кричащие заголовки газет! Я бы повесил этих чертовых журналистов. Сегодня утром у ворот усадьбы собралась целая толпа зевак. Для них это вроде бесплатного музея мадам Тюссо. И ты считаешь, что ничего не случилось?

- Успокойся, Джон, так не может продолжаться вечно.

- Мы сойдем с ума раньше, чем закончится следствие!

- Ты слишком сгущаешь краски.

- Легко тебе говорить! Еще бы, тебя не осаждает стадо орущих журналистов. На тебя не пялится каждый болван на улице. Но и это не самое страшное! Хастингс, тебе не приходило в голову, что вопрос, кто это сделал, стал для меня настоящим кошмаром? Я все пытаюсь убедить себя, что произошёл несчастный случай, поскольку... поскольку теперь, когда Инглторп вне подозрений, получается, что преступник - один из нас. Да, от таких мыслей можно и правда сойти с ума! Выходит, что в доме живет убийца, если только...

И тут мне в голову пришла любопытная мысль. Да, все сходится! Становятся понятными действия Пуаро и его загадочные намеки. Как же я не догадался раньше! На зато теперь я смогу рассеять эту гнетущую атмосферу подозрительности.

- Нет, Джон, среди нас нет убийцы!

- Я тоже надеюсь на это. Но кто тогда убийца?

- А ты не догадываешься?

- Нет.

- Я опасливо оглянулся вокруг и тихо, но торжественно провозгласил: "Доктор Бауэрстайн".

- Это невозможно!

- Напротив, все улики сходятся.

- Но на кой черт ему понадобилась смерть моей матери?

- Не знаю, - честно признался я, - но Пуаро тоже его подозревает.

Я рассказал Джону, как взволновало Пуаро известие, что доктор Бауэрстайн приходил в усадьбу в тот роковой вечер.

- К тому же, - добавил я, - он дважды повторил: "Это меняет все дело". Ты сам подумай - Инглторп утверждает, что оставил чашку в холле. Как раз в этот момент туда заходил Бауэрстайн. Проходя мимо, он мог незаметно подсыпать в кофе яд.

- Но это было бы очень рискованно.

- Зато становится понятным все остальное!

- А откуда он мог узнать, что это мамина чашка? Нет, Хастингс, тут концы с концами не сходятся.

Но я не собирался сдаваться:

- Да, я немного увлекся. Зато теперь мне все ясно. Слушай.

И я рассказал Джону о том, как Пуаро решил сделать повторный анализ какао.

- Ничего не понимаю, - перебил меня Джон. - Бауэрстайн ведь уже сделал анализ!

- В том-то и дело! Я сам сообразил это только сейчас. Неужели ты не понимаешь? Если Бауэрстайн убийца, то для него было бы проще простого подменить отравленное какао обычным и отправить его на экспертизу. Теперь понятно, почему там не обнаружили яд. И главное, никому и в голову не придет заподозрить в м-то Бауэрстайна - никому, кроме Пуаро!

Лишь сейчас я оценил в полной мере проницательность своего друга! Однако Джон, кажется, все еще сомневался.

- Но ведь он утверждает, что какао не может замаскировать вкус стрихнина!

- И ты ему веришь? К тому же наверняка можно как-то смягчить горечь яда. Бауэрстайн в этом деле собаку съел: как-никак - крупнейший токсиколог!

- Крупнейший кто? Я никогда не слышал о такой профессии.

- Он досконально знает все, что связано с ядами, - пояснил я Джону. Видимо, Бауэрстайн нашел способ, позволяющий сделать стрихнин безвкусным. Вдруг вообще не было никакого стрихнина? Он мог использовать какой-нибудь редкий яд, вызывающий похожие симптомы.

- Допустим, ты прав, только как он подсыпал яд, если какао, насколько мне известно, все время находилось наверху?

Я пожал плечами и вдруг... вдруг я с ужасом понял все! В эту секунду у меня было только одно желание - чтобы Джон подольше оставался в неведении. Стараясь не показывать вида, я внимательно посмотрел на него. Джон что-то напряженно обдумывал, и я вздохнул с облегчением - похоже, он не догадывался о том, в чем я уже не сомневался: Бауэрстайн имел сообщника!