Екатерина Островская - Темница тихого ангела

Он вынул из кармана пиджака пистолет, опустил предохранитель и шагнул к кабинету.

Таня услышала крик мужа, поднялась с кровати и выглянула из комнаты.

– Что-то случилось? – спросила она у Дениса.

– Все нормально, – ответил Колосов, – отдыхайте.

Но заметно было, что он и сам не понимает, что происходит.

И в это время на втором этаже раздались выстрелы. Суркис рывком выскочил из кресла и направил на Дениса пистолет.

– Дернешься – убью! – сказал он.

И, быстро посмотрев на Таню, приказал:

– А вы, Татьяна Владимировна, вернитесь к себе. Ничего ужасного не будет.

– Я у себя дома, – возразила Таня.

– Зайдите в комнату, я сказал! – повторил раздраженно Суркис.

Но Таня и не думала закрывать дверь.

– Не дури, Влад, – негромко произнес Колосов и посмотрел наверх.

Тут к перилам лестницы подошел Шабанов; он увидел, что Татьяна, приотворив дверь комнаты, наблюдает за ним, и крикнул Суркису:

– Владлен, мне нужна твоя помощь.

Тут же он вскинул руку с пистолетом и дважды выстрелил в Колосова. Денис рухнул на спину. Только теперь Таня наконец поняла: происходит страшное. Уже произошло. Она бросилась к кровати ребенка, схватила на руки проснувшегося Святослава, хотела выбежать из дома, но успела только выйти из комнаты: по лестнице очень спокойно спускался Шабанов.

– Вернись на свое место! – приказал он.

Татьяна, продолжая держать на руках испуганного ребенка, быстро вернулась в комнату, чтобы запереться изнутри. Но, захлопнув дверь, вспомнила, что у двери этой комнаты нет ни замка, ни внутренней задвижки. Она пыталась придержать створку, но Пал Палыч распахнул дверь без особого труда, Таня едва успела отскочить и опуститься на кровать. Шабанов вошел стремительно и сразу выстрелил трижды в стену возле головы Татьяны.

– Если меня сдашь, – сказал он, – Светика не станет в ту же самую секунду. И бабушку твою не пощадим.

Таня молчала. Тогда Пал Палыч поднес руку с пистолетом к ее лицу.

– Хотя зачем мне лишние хлопоты…

Шабанов прижал ствол к виску Тани. Таня зажмурилась. Вместо выстрела раздался щелчок. Пал Палыч улыбнулся зловеще.

– Повезло тебе: патроны кончились. Ну ничего.

Он вынул из пистолета пустую обойму, положил ее в свой карман, потом зарядил пистолет и снова наставил его на Татьяну.

– А ведь я тебя любил, – уже без улыбки произнес Шабанов, – когда увидел тебя в первый раз, то сразу подумал – вот какая мне нужна. Хотел тебя как-то привлечь к себе. Но ты ведь как слепая – ничего не замечала. Мишка, гад, меня опередил. Тогда еще подумал, что надо его…

Святослав заплакал тихо, и тогда Таня сказала:

– Я никому не скажу, что видела вас здесь. Даю честное слово.

– Ну, и правильно, – кивнул Пал Палыч, – а я в таком случае Светика не обижу. Тебе же все равно никто не поверит, а ребенка и бабушки твоей не будет. О них подумай. Вызови ментов и скажи, что сама убила мужа, а лучше сразу застрелись…

Он вышел из комнаты и начал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж.

Таня осталась сидеть в комнате. Ее начало трясти от страха, но она продолжала успокаивать сына, надеясь, что теперь смерть пройдет мимо них обоих.

Через какое-то время за дверью прозвучали шаги: Шабанов со своим человеком спустились сверху.

– Этих тоже надо гасить, – донесся до Татьяны тихий голос Суркиса, – изобразим ограбление.

Пал Палыч ответил, даже не пытаясь понизить голос:

– Тогда наше родное демократическое государство себе весь холдинг захапает, чтобы потом раздербанить по кускам и нужным людям продать. Но только нас с тобой там не будет.

– А Людмила? – спросил Суркис.

Что ответил Шабанов, Татьяна уже не услышала, потому что открылась входная дверь, а за мгновение перед этим что-то со стуком упало возле двери ее комнаты. Чуть позже Таня услышала, как отъехала машина, подождала немного, вышла в гостиную и сразу увидела лежащий на полу пистолет, схватила его. Хотела подняться наверх к мужу и поняла, что бесполезно. Звать милицию было поздно, но она все же набрала номер и заплакала.

Шарик отскочил от звонкого стола и ударился в стену.

– Вот только не надо мне поддаваться, – крикнул Святослав, – я же знаю, что ты играешь лучше меня, я тогда вообще играть не буду.

– Давно пора, – поддержала его Татьяна, наблюдавшая за игрой с высокого крыльца, – ноябрь на дворе. Холодно. Перенесите стол в дом и играйте там хоть до вечера.

Николай положил ракетку на теннисный стол и посмотрел на Таню.