Алан Брэдли - Копчёная селёдка без горчицы

Возможно, подумала я, мне стоит вздремнуть.

Приблизившись к лаборатории, я резко остановилась. Дверь была открыта!

Я заглянула за угол — там стояла Порслин, все еще одетая в черное платье Фенеллы, поджаривая ломтик хлеба над бунзеновской горелкой. Я не могла поверить своим глазам!

— Привет! — сказала она, поднимая взгляд. — Хочешь тост?

Как будто она только что не обвинила меня в том, что я проломила череп ее бабушке.

— Как ты вошла?

— Воспользовалась твоим ключом, — сказала она, показывая. Ключ все еще торчал в замке. — Я подсмотрела, как ты прячешь его в пустую ножку кровати.

Это была правда. Я давным-давно обнаружила тайник дяди Тара для ключей и других вещей, которые он хотел сохранить в секрете. Когда-то моя спальня принадлежала ему, и со временем все его секреты, или большинство, были раскрыты.

— Ты чертовски наглая, — заметила я. От мысли о том, что кто-то вторгся в мою лабораторию, у меня кожа покрылась пупырышками, как будто армия красных муравьев поползла вверх по рукам на плечи и к затылку.

— Прости, Флавия, — сказала она. — Я знаю, что это не ты напала на Фенеллу. Я не могла думать разумно. Была в замешательстве. Устала. Я пришла извиниться.

— Тогда приступай, — разрешила я.

Я не собиралась смягчиться — разве не это слово Даффи использовала, когда сказала мне то же самое: смягчиться? — лишь от пары символических извинений. Бывают времена, когда одного «прости» недостаточно.

— Извини, — сказала она. — Мне правда жаль. Это все так грустно. Чересчур.

Внезапно она расплакалась.

— Сначала Фенелла — теперь они меня к ней не пускают, видишь ли. Констебль сидит на стуле и наблюдает за дверьми в ее палату. Потом это ужасное происшествие с мужчиной, которого мы нашли на твоем фонтане…

— Бруки Хейрвудом, — уточнила я. Я почти забыла о Бруки.

— И теперь еще этот последний труп, который они выкопали в… Как ты называешь это место? В Изгородях.

— Что?

Еще один труп? В Изгородях?

— Это слишком много, — сказала она, утирая нос плечом. — Я возвращаюсь в Лондон.

Не успела я сказать ни слова, как она покопалась в кармане и достала пятифунтовую банкноту.

— Вот, — сказала она, раскрывая мои пальцы и вдавливая банкноту в ладонь. — Это чтобы кормить Грая, пока Фенеллу не выпишут из больницы. И… — Она посмотрела мне прямо в глаза, продолжая стискивать мою ладонь. — Если она не поправится, он твой. Фургон тоже. Я пришла извиниться перед тобой, и я это сделала. А теперь я ухожу.

— Постой! Что ты сказала насчет еще одного трупа?

— Спроси своего дружка-инспектора, — сказала она и повернулась к двери.

Я рванулась к ключу и захлопнула дверь. Мы боролись за дверную ручку, но я ухитрилась схватить ключ, воткнуть его в замок с внутренней стороны и яростно повернуть.

— Дай его сюда. Выпусти меня.

— Нет, — сказала я. — Пока не расскажешь, что видела в Изгородях.

— Перестань, Флавия. Я не играю в игры.

— Я тоже, — заявила я, скрестив руки.

Как я и предвидела, она попыталась внезапно выхватить ключ. Старый приемчик, часто используемый Даффи и Фели, и, полагаю, мне следует быть им благодарной за науку. Будучи готовой к следующему шагу, я могла держать ключ в вытянутой руке, подальше от нее.

И тут она сдалась. Просто так. Я увидела это в ее глазах.

Она отбросила волосы с лица и, подойдя к одному из лабораторных столов, оперлась о него расставленными пальцами, как будто удерживала себя от падения.

— Я вернулась в фургон собрать вещи, — произнесла она медленно и взвешенно, — а там снова была полиция. Они не подпустили меня и близко. Что-то поднимали из ямы в земле.

— Что поднимали?

Она уставилась на меня с чем-то вроде вызова.

— Поверь мне, не золото.

— Скажи мне!

— Бога ради, Флавия!

Я помахала перед ней ключом.

— Говори!

— Это было тело. Завернутое в коврик или что-то вроде этого, не очень большое. Ребенок, я полагаю. Я видела только ступню… или то, что от нее осталось. Сверток старых позеленевших костей, — добавила она.

Она прижала руку ко рту, и ее плечи поднялись.

Я терпеливо ждала продолжения, но если еще и были какие-нибудь интересные подробности, Порслин оставила их при себе.

Мы смотрели друг на друга, казалось, вечность.

— Фенелла была права, — наконец произнесла она. — Здесь мрак.

Я протянула ей ключ, и она взяла его двумя пальцами с моей открытой ладони, как будто он — или я — были отравлены.

Не говоря больше ни слова, она отперла замок и вышла.