Олег Рой - Тайный шифр художника

Стягивающие папку тесемочки, изначально белые, порядком замусолились. На обложке чернели штемпели передачи дела по ведомствам – ничего необычного, кроме того, что дело двигалось по инстанциям довольно быстро. Впрочем, в пределах установленных сроков. Апелляции, судя по всему, не было, но это для того времени в порядке вещей. Я открыл папку, и первый же попавшийся на глаза документ оказался чертовски любопытным.

«Следователь Следственного отдела при УВД Тимирязевского района г. Москвы Акимов, рассмотрев жалобу граждан Маньковского, Махоркина, Покровского, а также материалы, переданные старшим следователем ОБХСС Козловым, постановил возбудить уголовное дело по статье…»

Итак, все-таки Маньковский. Вот чуяло мое сердце!.. Жалобы, равно как и другие материалы, были присовокуплены к делу, и я, конечно, тут же с ними ознакомился. Заявлений было три, написаны они были как под копирку и отличались только почерком и подписями:

«Довожу до вашего сведения, что известный мне гражданин Зеленцов Андрей Петрович, тысяча девятьсот сорок первого года рождения, является злостным тунеядцем. Не имея постоянного места работы и не стремясь его приобрести, Зеленцов проживает на нетрудовые доходы неустановленного характера, возможно, ведет религиозную пропаганду. В его комнате в коммунальной квартире по адресу: г. Москва, улица Всеволода Вишневского, дом такой-то, квартира такая-то, возможно, содержатся объекты культового характера (иконы) и религиозная литература». И дата-подпись.

Стоп. Я, конечно, не знаток Уголовного кодекса, но статья, указанная в уголовном деле, была намного серьезнее, чем обвинения, выдвигаемые Маньковским со товарищи. Она-то откуда взялась?

Так, так… А вот откуда.

«Протокол обыска по адресу проживания гр. Зеленцова, г. Москва…» и так далее. Часть текста подчеркнута: «В гардеробном шкафу, в левой одностворчатой части, под стопкой белья обнаружены и изъяты три банковских билета достоинством в десять рублей государственного образца и бланк облигации военного займа в одну тысячу рублей». Зачем-то еще выделено изъятие химического карандаша и набора цветных карандашей.

Заключение экспертной комиссии ОБХСС г. Москвы: «Облигация военного займа со сроком погашения в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году является подлинной; банковские билеты достоинством в десять рублей с номерами такими-то являются подделками, выполненными с высоким качеством вручную с помощью простого химического карандаша, ГОСТ такой-то, и цветных карандашей «Искусство», ГОСТ такой-то».

Стоп, опять-таки. Что же это у нас получается? Сначала изымают купюры и карандаши, а потом устанавливают, что купюры нарисованы этими самыми карандашами? А где акт экспертизы? Только итоговое заключение на четверть странички – никакого поэлементного разбора предоставленных экспертам «улик». Да и сомнительно, чтобы одними карандашами можно было изготовить подделку «с высоким качеством». Все-таки меня на архивиста учили, в чем в чем, а в документах я понимаю. А купюры – это тоже документы: бумага, чернила, шрифты и все такое. Без клише, вручную, черта с два их нарисуешь. Да, может быть, изъятые «купюры» были эскизами для последующего изготовления клише. Но в экспертном заключении об этом ни слова…

Кроме этих бумажек, в папке еще было немало документов, но они не сообщили мне ничего нового. Протокол задержания, протоколы допросов, на которых Андрей упорно твердил, что нарисовал купюры просто так, для тренировки техники, и не имел намерения их сбывать или еще как-то использовать. И под занавес – протокол заседания суда. Где прокурор упирал на то, что подсудимый лжет насчет отсутствия у него преступных намерений. Одна купюра еще могла бы сойти за нарисованную без всякой цели, но три – уже никак. И в итоге – пять лет строгого режима.

Неудивительно, что прочитанное меня просто взбесило. Причем злился я не только на «самый гуманный в мире» советский суд, отправивший талантливого парня на пять лет в зону за три раскрашенные цветными карандашами бумажки. Возмутили меня, прежде всего, Маньковский и его подпевалы – это какой же надо быть гнидой, чтобы так подставить своего друга! А теперь разливаться соловьем – ах, какой гений был, ах, какая трагедия для искусства, как несправедливо обошлась с человеком судьба! Клянусь, окажись в ту минуту этот гад где-то рядом, я бы его прибил на месте.

Но Маньковского в архиве МВД не было, причем во всех смыслах. Я не поленился, полазил, поискал сведения о нем. Ни-че-го. Вообще ничего. Маньковский оказался настолько идеально законопослушным гражданином, что не имел ни единого контакта с хоть какими-нибудь органами.