Сэм Льювеллин: Кровавый удар

...Красное солнце поднималось над мачтами и освещало гранитные пристани Чатема. В порту теснились большие корабли, фрегаты и бригантины. Мелочь вроде нашей размещалась привольно на речной глади.

Я выпил чашку кофе, отнес другую вахтенному и прошелся по палубе, засунув руки в карманы своего водонепроницаемого костюма.

Неподалеку от "Лисицы" опять сновала шлюпка с одного из парусников. На ее борту черной краской было выведено название корабля. Но что-то у меня случилось с глазами. Я никак не мог разобрать буквы. Наконец я сообразил, что название написано кириллицей, и прочел: "Союз".

Ага, вот оно в чем дело! Мне говорили, что Мэри подружилась с каким-то парнем, плавающим на "Союзе".

— Красивый кораблик! — изрек Пит.

Как всегда, он был в рубашке, джинсах и босиком, хотя утро выдалось холодное. Питу не привыкать к сырому дереву под ногами и ледяным штормовым ударам.

— Передай Мэри, что она может уйти после завтрака, — сказал я Питу.

Вскоре на палубе появилась сама Мэри. Что ж, у парня с "Союза" неплохой вкус. Выспавшаяся и умытая, Мэри выглядела настоящей красавицей — тоненькая, стройная, с черными волосами и ирландскими голубыми глазами. Ее лицо две недели назад поражало мертвенной бледностью. Сейчас щеки Мэри порозовели. Если бы еще не синие круги под глазами...

Я сказал ей про шлюпку с "Союза" и занялся своим делом.

У меня не было желания нырять в Медуэй. Для начала надо попытаться срезать дрянь, намотавшуюся на винт, острым кухонным ножом, привязанным к багру. Я взялся за эту операцию с серьезностью хирурга.

Трудно было придумать более бессмысленное занятие! Со злости я метнул свой багор, как гарпун, в щель между "Виксеном" и "Вильмой". Несколько зевак с борта "Вильмы" весело наблюдали за мной. Один из них попытался сострить насчет ловли акул.

— Загарпунил? — спросил он меня с дурацким смешком.

Я с трудом извлек багор из воды. За что же он там зацепился? Я бросил багор на палубу и увидел на лезвии кухонного ножа волокна синего цвета.

— Кого загарпунил? Штаны? — продолжал упражняться в остроумии тощий белобрысый парень с "Вильмы".

Комок подкатил у меня к горлу. Как бы я хотел, чтобы эти зеваки наконец заткнулись! Чтобы убрались ко всем чертям! Голова раскалывалась. Я пошел в каюту за лекарством. Главное — ни о чем сейчас не думать. Отключиться. Так я поступал всегда в мою бытность журналистом, пока не сделался капитаном парусника.

Я не хотел ни на кого переваливать эту грязную работу. Даже на Пита. Я заставил себя окунуться в ледяную вонючую воду и начал спускаться по веревочной лестнице.

Я знал корпус "Лисицы", как свою каюту. Мне удалось довольно быстро нащупать ногой винт. На нем болтался мешок с чем-то твердым. Мешок был прижат к корпусу лопастью винта.

С "Лисицы" ко мне свешивались головы, среди них была и голова Пита. Я спокойно сказал:

— Прогони всех и отключи декомпрессоры.

Декомпрессоры уменьшали давление на цилиндры двигателя, позволяя винту свободно вращаться. Я слышал, как Пит что-то крикнул. Головы исчезли. Я толкнул ногой мешок. Лопасть винта сдвинулась, и мешок высвободился. Он скользнул по моей ноге и начал медленно всплывать. Я присмотрелся.

Это был не мешок, а скорее большая сумка цвета морской волны.

Над моей головой гудели взволнованные голоса. Кто-то сострил про мешок картошки, но оборвал фразу, не закончив, потому что эта штука вдруг перевернулась. Я разглядел ряд серебристых кнопок, пуговицы.

Вода пузырилась, предмет, похожий на сумку, поднимался. Я потянулся схватить его и замер, похолодев от ужаса. Потом мне говорили, что я жутко закричал.

Я увидел серо-белое лицо.

Лицо утопленника. Длинные бесцветные волосы прилипли к черепу. Глаза открыты — тусклые стеклянные глаза. Они смотрели на меня, на полоску неба, на корабельные снасти. Но эти глаза ничего не видели — они были мертвы.

Я не помню, как поднялся на палубу. Вокруг мелькали лица с открытыми ртами, но я ничего не слышал. Сердце бешено колотилось, меня всего трясло, и эту нервную дрожь я никак не мог унять.

Я посмотрел на растерянных, испуганных ребят, столпившихся на палубе, и начал осознавать, что рядом со мной дети, за которых я несу ответственность. Меня перестало трясти. Как будто со стороны, я слышал свой голос, отдающий приказы. Я снова спустился по веревочной лестнице, чтобы привязать к страшной находке строп. С его помощью мы подняли тело на палубу. Пит склонился над телом и покачал головой. Потом Дин принес одеяло, и мы накрыли утопленника.