Сэм Льювеллин - Тросовый талреп

— Нет, — сказал я.

Я, конечно, изобразил удивление. Но я не был удивлен. Вебер позволил себе улыбнуться.

— Есть много вещей, о которых она не рассказывает. И было еще больше вещей, о которых ей не рассказывал Эван. — Вебер погрустнел. — Итак, Эван мертв. Это ужасно. — Он поднял глаза на меня. Они были чрезвычайно проницательными. — А как это произошло?

— Подложили взрывчатку. — Я рассказал обо всем, что видел собственными глазами.

Вебер кивнул.

— Если бы я был параноиком, я бы вам объявил, что меня это не удивляет.

— О?

— Он писал мне письма до... ну, это прекратилось три недели назад. Он спрашивал: не думаю ли я, что кто-то наладился сбрасывать отходы в Шотландии?

— Три недели, — повторил я. Как раз три недели назад я попал в тот туман, а Эван выслеживал «Мариус Б». Он тогда уже обо всем догадывался. — И что же вы ему ответили? — спросил я Вебера.

— Я ответил, что любое вещество, которое в финансовом отношении имеет смысл сбрасывать, оседает в окружающей среде. В деньгах все дело или нет, но надо быть сумасшедшим, чтобы так поступать с отходами. В течение десяти лет избранное ими место окажется совершенно безжизненным.

— Через десять лет те люди, которые сегодня сбрасывают отходы, будут уже далеко.

— Разумеется, — сказал он. — Такое вполне вероятно.

— Такое и происходит, — сказал я.

Толпа на бульваре болтала и смеялась, по озеру скользили туристические пароходы, мерцали фонтанчики воды, теснились маленькие ялики с яркими парусами. Все это создавало картину всеобщего благополучия. Люди живут в свое удовольствие, занимаются своими делами. И где-то в этом благополучном мире существует жестокое, четкое намерение — убить Гарри Фрэзера.

Я вытащил из своего нагрудного кармана листок, на котором у меня были скопированы с компьютера Джорджа Хэйтера сведения насчет той партии отходов. Вебер взглянул на листок, потом на меня, и у него брови полезли на лоб.

— Вот такого рода сведения, — сказал я. — Что это?

Он положил листок на стол и постучал по нему своей шариковой авторучкой.

— Первое, — сказал он. — Кислотный деготь. Продукт отходов от очистки нефти. Черное илистое дерьмо. Очень едкое. Можно это затарить, но если около него окажется хоть какая-то вола, оно взорвется. От этого дерьма настолько трудно избавиться по-настоящему, что теперь оно в своем роде устарело. Хм-м... — Он нацелил авторучку в следующую позицию в списке. — Бог ты мой!

Он аккуратно пил свое пиво.

— Что такое? — спросил я.

— ПСБ. Используется в электроэнергетике. Как покрытие для обмотки трансформаторов. Токсичное, раздражающее, канцерогенное. Как минимум вызывает у вас ужасную сыпь. И очень устойчивую. Для уничтожения необходима высокотемпературная мусоросжигательная печь с очистными сооружениями для дыма. Так что придется выложить по паре тысяч фунтов за тонну. Если иметь дело с почтенной компанией по уничтожению отходов. — Он пробежал авторучкой по пяти оставшимся строчкам. — Цианид. Ртуть. Кадмий. Тяжелые металлы. Разное смешанное дерьмо, едкое, раздражающее. — Он улыбнулся своей невеселой улыбкой. — Давно известная отрава.

— А как можно задешево избавиться от этого дерьма? — спросил я.

— Никакого дешевого способа тут нет и не может быть. Сжигание в печи дорого. Можно превратить это в пепел более простыми способами. Можно зарыть пепел в землю. — Он постучал авторучкой по листу. — Это какой-то груз?

— Думаю, что да.

— И кто же осуществляет сбрасывание?

— Вы никогда не сталкивались с Энцо Смитом? — спросил я.

Вебер поднимал бокал к своим губам. Услышав это имя, он застыл на секунду, напоминая восковую фигуру. Потом поставил бокал на стол и спросил:

— Эван добрался до бизнеса Энцо Смита?

— Эван не знал, что это бизнес Энцо Смита, — ответил я.

Вебер вздохнул.

— Господи, — сказал он. — Не удивляюсь, что он мертв.

Мое сердце билось с неприятной быстротой.

— Что вы хотите сказать этим? Что не удивлены? — спросил я.

— В прошлом году Энцо Смит обошел все компании, рассказывая, что у него есть мусоросжигательная печь в Гвинее-Биссау, и предлагая смехотворные цены за избавление от очень плохого дерьма. Я навел справки. Разумеется, этой мусоросжигательной печи и в помине не было. Но к тому времени какая-то компания передала Смиту груз, и он отправил его из Триеста. А спустя две недели залив Таранто был полон дохлых дельфинов.

— Стало быть, — заметил я, — он убивает дельфинов. Не людей. Вебер медленно отхлебнул своего пива и подержал во рту, словно для того, чтобы смыть привкус сказанного.