Вирджиния Коффман - Тайна Голубых Болот / Из сборника «Замок в лунном свете». /

— Вероятно. Но в любом случае мне нужно проводить эту чертову бабу в подвал, иначе она проломит себе череп.

Дети направились к лестнице. Я последовала за ними, но Николас встал передо мной и прошептал на ухо, хотя я была уверена, что Пен все слышал:

— Я желаю увидеть вас еще раз перед сном.

— Если вам угодно, сэр…

— И не называйте меня постоянно сэром, черт побери. Вы будете называть меня сэром и после нашей свадьбы?

Я даже улыбнулась от такого оригинального призна­ния в любви.

— Раз уж такое дело, сэр, я буду называть вас так, как захотите, — ответила я задорно.

Я не знаю, что понравилось ему больше: моя улыбка или мой ответ, но он поцеловал меня, хотя Пен и Роза с каменными лицами наблюдали за нами. Я не сопротивлялась, и меня совсем не удивило, когда он резко отпустил меня. Грубоватость была в его натуре.

— Идите, моя девочка. А я провожу эту идиотку по подвалу. Иначе она наверняка сломает себе шею.

Несмотря на все неприятности, я поспешила за детьми, счастливо улыбаясь. Они были непривычно молчаливы. Роза выглядела очень подавленной, хотя поток слез у нее уже иссяк.

— Ливия, можно нам с вами поговорить? — неожиданно спросила она меня, схватив за руку. — Мы должны. Мы не можем больше молчать. Пен утверждает, что мы еще можем, но я говорю: нет. Я не могу больше, не могу, дорогая Ливия!

Она бросилась в мои объятия и уткнулась лицом мне в грудь. Я обняла ее с материнской нежностью.

Пен, тоже находясь в сильном возбуждении, прокри­чал:

— Вот ты это и сделала, дура! Все предала!

— Идите оба в мою комнату! — сказала я строго, продолжая держать Розу за руку.

Может быть, я теперь узнаю их тайну? Как ни странно, я не была взволнованна так, как ожидала. Я просто не могла и подумать, что они желали зла своей матери и тем более что они виновники ее смерти. И за все происшествия в доме мне не хотелось делать их ответственными.

Я закрыла за нами дверь и разожгла в камине огонь, чтобы сделать атмосферу более уютной.

— Ну, давайте! Если вы хотите, я обещаю вам, что никто не узнает о нашем разговоре.

Их лица заметно просветлели.

— Мы… Речь пойдет о нашей матери, — объяснила Роза и съежилась, когда Пен перебил ее:

— Правильнее сказать — об отце.

Казалось, Роза не знает, что говорить дальше, а Пен сердито вздохнул, но его глаза просили о понимании. Я попыталась поддержать его улыбкой.

— Ливия, вы действительно хотите стать женой нашего отца? — спросил он напряженно.

Я покраснела и не ответила.

— Она будет, — сказала Роза убежденно.

— А почему вы не хотите, чтобы я стала женой вашего отца? Вы боитесь, что я отниму у него любовь к вам? И место в его сердце? Это просто невозможно…

— До матери нам нет никакого дела, — перебила Роза возбужденно. — Она говорила, что меня она совсем не хотела. Все дело в том, что мы вас любим. И мы не хотим, чтобы с вами случилось то же самое, что и с нашей матерью. Я думаю… Ей с нами не повезло. Мы это поняли. Но если с вами случится что-нибудь… Мы будем ненавидеть нашего отца, ведь правда, Пен? Да, будем его ненавидеть.

— Бог мой, о чем вы говорите?

Я была уверена, что неверно поняла слова девочки, и посмотрела на Пена, ища у него поддержки.

— Ваш отец не имеет ничего общего со смертью вашей матери. Он же был в это время в плавании, когда ее убили.

— Вы тоже знаете, что она была убита, — пробормотала Роза и вновь захныкала. — Но это было неумышленно. Она его так довела, что у него больше не было сил терпеть. Он ударил ее, и она упала с кресла-каталки. Он опрокинул на нее кресло и исчез.

Это просто кошмарный сон, убеждала я себя. И откуда и у них такая уверенность?

— Вы видели, — мой голос задрожал, — вы видели сами, как он ее убил? Почему он ее ударил? Почему? Говорите!

Пен начал говорить.

— Мать сказала, что с нее довольно терпеть эту жизнь на болоте. С ним и двумя проклямыми озорниками. И что между ними все кончено. Поэтому отец ее и ударил. А мы хотели навестить мать тайно, без ее ведома. Но мы не могли пройти к ней, потому что родители спорили. То есть спорила она. Он был в своей морской форме и выглядел так, словно в большой спешке доскакал из Плимута в Лондон.

— А ты уверен, что это был твой отец? Форма с накидкой — это всего лишь форма с накидкой.

Роза уверенно кивнула головой.

— На нем была большая шляпа. Он ее носит, сколько я себя помню. Она совсем немодная. Такие сейчас уже давно не носят.

Слова Габриэллы о ее детях шокировали меня, и мне был совершенно понятен гнев капитана. Но не могли ли дети ошибиться? Да и видели ли они его лицо, или?.. Ох уж эта накидка! И человек сегодня в саду, был в накидке. И почему только я должна обо всем этом думать? Лучше бы всю жизнь оставаться в неведении.