С верхнего этажа до нас донеслись хохот, визг и пронзительные крики. Пен и Роза неслись по узким ступеням на второй этаж.
Николас посмотрел наверх и пробормотал:
— Да, они не имеют никакого отношения к смерти их матери. Никакого!
В это время Эмилия де Саль вышла из своей комнаты. Я быстро распрощалась, чтобы даже не слышать ее противного голоса.
— Мой бедный Ник! — промолвила она. — Ты выглядишь ужасно озабоченным. Не задавай себе так много загадок. Мы вместе выясним, кому отвечать за это злодеяние.
Я не слышала его ответа, но не сомневалась, что моя ненавистница не будет далеко ходить за виновными. Но мне-то какое дело. Она не сможет доказать свои обвинения.
Я поднималась к себе с бьющимся сердцем. Когда я проходила мимо выбеленных камер, у меня по спине пробежали мурашки — совсем как в первый день.
Пен как раз выгнал свою сестру из второй камеры. Я окликнула их, и они буквально замерли на бегу. Они выглядели какими-то встревоженными, причем обменивались между собой многозначительными взглядами, значение которых я не могла разгадать.
Темные тучи на небе и таинственное сияние на болоте создавали неприятную, тоскливую атмосферу.
— Пен, мне нужно обсудить с тобой и твоей сестрой нечто важное. Не пройти ли нам в мою прежнюю комнату? — спросила я осторожно. — Или в комнату, где спала Роза?
Было ясно, что вести серьезный разговор у них нет никакого желания.
— Давайте здесь, — проговорил наконец Пен недовольно и открыл дверь одной из камер.
Не менее недовольная Роза последовала за ним. Когда я переступила через порог, то увидела, что Пен уже занимается стулом эпохи Луи XV, солома из которого служила пищей одному из несчастных пленников.
— Садитесь! — приказал он мне. — Роза, ты останешься здесь, а я буду наблюдать, чтобы никто не вошел.
— Нет, — прокричала Роза. — Нет, ты оставайся здесь, а я буду у двери.
— Вы оба останетесь здесь, — приняла я соломоново решение, что, однако, их обоих совершенно не „порадовало. Тем не менее, дети подчинились.
— Еще не доказано, что домашний учитель умер в результате несчастного случая, — начала я осторожно. — Скажи мне, Пен: что ты тогда видел? Твои слова помогут найти истину.
— Но я ничего не знаю. Я ничего не видел. Вспомните, что в это время Леокадия рассказывала о болотных гусях, и мы все смотрели вверх. Тогда это и произошло.
Он пытался избежать моего взгляда.
— Ты считаешь, что такая тяжелая лодка смогла перевернуться без помощи кого-либо из сидящих в ней?
Роза ответила быстрее его.
— Скажи ей, что ты мне рассказывал! — настаивала она возбужденно. — Ты же говорил, что тебе казалось, будто Франц раскачивает лодку.
Он вытащил соломинку из рваной обивки стула и долго, внимательно рассматривал ее, но, убедившись, что никто не приходит ему на помощь, сообщил:
— Я видел только, что он вертится, как от боли, а потом он схватился за лоб. Затем мы наскочили на отмель, и мой шест застрял в камышах. Что произошло дальше, я не помню. Я плавал довольно долго, пока рыбаки не подобрали меня в свою лодку. Это все.
По этому рассказу все происшествие являлось несчастным случаем. Я почувствовала большое облегчение, и, раз уж мне удалось разговорить мальчика, я решила попытаться узнать еще что-нибудь.
— Ты ведь знаешь, Пен, что кто-то умышленно опрокинул кресло твоей матери, а потом убежал со страху. Это ведь так было, правда?
— Да, Пен, так оно и должно было быть! — радостно закричала его сестра. — Ты не веришь?
Ее глаза умоляли о согласии.
— Нет, это было не так, — промолвил Пен сердито. — И ты знаешь совершенно точно, что все это было совсем не так. — Он облокотился на подлокотники стула. — Мы ничего не знаем. Понимаете? Совершенно ничего, — проворчал он в мою сторону. — Вы что, не можете оставить нас в покое? Мы стали почти друзьями, а вы все испортили.
— Не говорите, пожалуйста, о маме, — попросила Роза и направилась к двери.
Ее брат пожал плечами и последовал за ней. На пороге Роза опять обернулась и произнесла:
— Мать ненавидела нас. Она говорила, что мы ее утомляем. Она говорила, что я страшная. Она была как тетя Эмилия. Мне совершенно все равно, что она умерла.
Видит Бог, на такой ответ я не рассчитывала. Я вскочила, чтобы успокоить ее. Но девочка ринулась из комнаты и так толкнула дверь, что та, отскочив от стены, захлопнулась прямо перед моим носом. Пен, однако, успел выскочить вслед за сестрой.
Я истерически рассмеялась над абсурдной ситуацией, но, оглядев стены камеры, я нашла ее совсем невеселой.
Читать дальше