Ольга Лаврова - Волшебные узоры

-- Сядьте, -- сказала она. -- Разговор будет долгий.

Братья сели на диван, Пал Палыч заполнял "шапку" протокола допроса.

-- Назовите себя.

-- Михеев. Все остальное так же.

Пал Палыч выписал паспортные данные. Вот он -- "не травоядный". Идеал интересного человека для Афони. Крутой мужик. Владеет собой. Похоже, с уголовным проЭшлым. Очень незаурядное лицо, волевое и... вертится слоЭвечко... ага, сардоническое. Несколько старомодно, но соответствует.

-- С какой целью подделан паспорт?

-- Простите, ваше имя-отчество?

Переводим беседу на доверительные рельсы? Пожалуйста.

-- Павел Павлович.

-- Так вот, Павел Павлович, все по-житейски просто. Был я, грешным делом, судим. Отсидел, вышел, решил начать новую жизнь. Не хотелось, знаете, чтобы кто-то косился, поминал прежнее. Зачем мне хвосты на старости лет?

-- На какие средства существуете?

-- Наследство получил, и довольно порядочное. От сестры. Пока хватает.

-- Чья сестра -- Михеева или Митяева?

-- Моя, Михеева.

-- Стало быть, паспорт подделан после получения наследства. Или есть еще один?

-- Другого нет.

Вернулся Томин с понятыми, провел их в запроходную комнату, сделал Михееву приглашающий жест. Тот отрицательно качнул головой. Отказывается участвовать. Внесем в протокол.

-- Приступайте, -- сказал Пал Палыч, радуясь, что Зина с ними: на обыске она клад. Тем более когда неведомо, что искать, и хозяйские вещи перемешаны с вещами жильца. То, что квартиру он снимает, стало известно на лестнице от Никишиных.

-- За что судились?

Очень нехотя Михеев выдавил:

-- Теперешняя восемьдесят седьмая.

Восемьдесят седьмая?! Вон что! Быстро-быстро начаЭли сцепляться звенышки, замыкаться контакты. Пал ПаЭлыч встретился взглядом с Томиным, вошедшим взять михеевский пиджак. Томин слышал и тоже оценил. И оба, как по команде, посмотрели на Игната. Тот не был удивлен -- пожалуй, знал про судимость. Но что за восемьдесят седьмая и как она может касаться лично его -- этого нет, не знал.

-- По делу проходили один?

-- Один.

-- И давно освободились?

-- Полгода.

-- Та-ак. Значит, по восемьдесят седьмой статье... КаЭкой был срок?

-- Пятнадцать и три ссылки.

Афоня приподнялся на диване, вероятно, огорошенЭный сроком, Игнат рывком посадил его обратно.

-- Фотоувеличитель вносить в протокол? -- громко спросил Томин.

Само собой, в протокол он внесет. Просто подкидыЭвал Знаменскому фактик -- в связи со статьей.

-- Фотоувеличитель хозяйский, -- быстро сказал Михеев.

-- Недавно им пользовались, -- возразила соседняя комната голосом Зины.

-- Вот видите, Михеев. Вы упустили хороший случай помолчать. С Серовым отбывали срок вместе?

Михеев не поддался на мелкую "покупку":

-- А кто он такой? Понятия не имею.

-- Запишу, хотя не верю. Никишиных давно знаете?

-- С детства. Ихнего, естественно. Еще родителей знал. Освободился, чувствую -- одиноко как-то. Разыскал, подЭружились.

-- Подружились? -- усомнился Пал Палыч.

-- Почему нет?

-- Что же вас могло связывать? А, Игнат?

Игнат сощурился.

-- К вашему сведению, Сергей Филиппович большой знаток живописи. Он мне давал немало советов.

-- Какого рода?

-- В профессиональных тонкостях вы вряд ли разбираЭетесь. -- Намек на прежнюю иронию пробился в тоне. Ах ты, дурень, какой дурень!

-- Зато в советах Михеева я разбираюсь гораздо лучше вашего. Чем вам предстоит заниматься после училища?

-- Я... еще не знаю точно.

-- Разве распределения не было?

-- Я взял свободный диплом.

-- Тоже по совету Михеева?

Тот вмешался, опередив Игната:

-- Игнат совершеннолетний. И, вообще, какое это имеет значение!

Интересно, на что он надеется? А он, подлец, надеЭется, даже в глаза рискует смотреть.

Томин принес стопочку бумажек, одна вызвала у Пал Палыча приятнейшее удовлетворение и внешне небрежЭную реплику:

-- Рецепт из той самой поликлиники. Вам не кажется, что это просчет -хранить?

Михеев предпочел "не уловить смысла". Кражу из регистратуры трудно будет доказать, коли сам не покаетЭся. Но шут с ней пока. Приближается главное.

-- Расскажите, как вы провели вечер, когда в подъезЭде Никишиных был ранен человек.

-- Если вы назовете число...

-- Пятница, десятое.

-- Пятница... Насколько понимаю, вопрос касается алиби, -- подчеркнул он для ребят ("элиби" -- произнесЭли кривившиеся губы). -- Пятница... дай бог памяти... пятница...

Афоня бросился на выручку.

-- Мы были на матче!

-- Правильно, Афоня! Играли "Крылышки" с "ЛокоЭмотивом". А после матча втроем пошли ужинать в "ЭльбЭрус". Салатик с крабами, филе под соусом, пили сухое.