Шота Горгадзе - Любовь к деньгам и другие яды. Исповедь адвоката

«Capita Prima — prius cadit».

Полночь в Москве.

Адвокат Шота Горгадзе читает анонимку.

Жена адвоката заснула, не дождавшись мужа.

Труп миллиардера Левина едет к месту своего убийства.

Уборщица Зульфия убирает офис адвоката Горгадзе, как всегда опасливо косясь на террариум с тигровым питоном по кличке Баффи.

Тигровый питон Баффи гадает: Зульфия — это дерево или еда?

Майор Полозов курит в служебной машине.

Заказчик убийства миллиардера Левина смотрит на Луну. Луна смотрит на заказчика убийства.

И молчит.

Свидетельницей многих темных дел и делишек пришлось быть ночному светилу.

Множество душераздирающих историй в духе По, а может, и похлеще могла бы рассказать она, много преступлений могла бы раскрыть, заговорив, но нет — молчит, бережет репутацию. И имидж. У Луны и имидж, и репутация — суть одно: никто, кроме астрологов, не слышал, чтобы она кому-нибудь что-нибудь рассказала.

Не то что мы, люди, с чьей глупостью может поспорить лишь наша самоуверенность, а с ней — только наша жестокость.

У входа в ресторан лежит человек, растекается в желтом свете фонаря бордовое по серому — кровь по асфальту.

Много крови. Много машин. Много людей. Фотографируют. Переговариваются. Одни люди заняты делом.

Другие люди смотрят на них из окон.

Кто-то слышал выстрелы. Кто-то крики. Кто-то вызвал полицию. Кто-то выражает деловитое беспокойство в том, куда катится этот мир. Кто-то злорадствует, глядя на шикарный «Мерседес», до которого не дошел, не дополз лежащий в крови мужчина. Кто-то молчит.

Люди смотрят. Луна видит.

Подъезжает карета «Скорой», мужчину достают из бордовой лужи и кладут в черный длинный мешок на молнии. Затем, переложив на носилки, грузят в «Скорую». «Скорая» отъезжает, не спеша. Спешить некуда.

Люди смотрят и строят предположения.

И только я и пучеглазая синюшная Луна знаем, зачем майор Полозов сейчас открывает пластиковый мешок для трупов.

— Ну как? — спросит у Полозова человек из мешка.

— Порядок, — ответит ему, склонившись над мешком, майор. — Ваша смерть прошла удачно.

Вас когда-нибудь ненавидели?

Не были вами раздражены или недовольны, не были на вас рассержены, разочарованы вами или еще что-нибудь в том же роде? Я спрашиваю, есть ли в вашей жизни люди, которые желают вам смерти?

Нет? Конечно нет. Что это я… Вы хороши собой. Вы умны. Как, черт возьми, можно ненавидеть совершенство?

И все же, может быть, за своей любовью к себе мы часто не замечаем, как ежедневно, ежеминутно, ежемгновенно меняемся, и при прочих равных за фасадом рутинной ежедневности не видим характера, недопонимаем глубину, недооцениваем последствия происходящих в нас изменений, пока кто-то или что-то не укажет нам на них со стороны. Что-то неожиданное, например анонимное письмо с угрозой смерти.

Слава богу, что я — адвокат. Обычным людям свойственно в экстренных ситуациях в первую очередь задаваться наиболее бессмысленными вопросами, ответ на которые не имеет ровно никакого значения, например: кто виноват и что делать?

Нам, адвокатам, такое поведение не пристало. Вопреки общепринятому мнению немедленно реагировать на происходящее не только не всегда полезно, а иногда и совершенно вредно. Общепринято, например, считать, что люди, способные быстро и не раздумывая дать в контексте любой сложившейся ситуации ответ, иногда даже остроумный, предположительно обладают бо́льшим количеством ума по сравнению с теми, кто задумывается над ответом.

Не все с этим согласны. Например, я и Джонатан Свифт считаем, что «Беглость речи проистекает от недостатка мозгов и слов, ибо всякий, владеющий языком и умеющий собраться с мыслями, будет вынужден, рассуждая, останавливаться, дабы подбирать подходящие слова и мысли; напротив, пустые болтуны держат в голове однотипный набор идей, который и выражают однотипным набором слов».

Я не впервые получаю анонимку и обычно просто выбрасываю их, никак не реагируя, но сегодня, совершенно очевидно, был особый случай. Журнальная аппликация. Латынь.

Я не желал бы этого признать, но все же я оказался заинтригован. Именно поэтому я набрал в поисковике латинскую фразу из анонимки. На экран тут же выбросило множество ссылок, и я принялся просматривать страницы одну за одной.

Одна из них привлекла мое внимание.

https://www.facebook.com/groups/anticapitalist/

Сине-белый интерфейс Facebook.

«Anticapitalist Manifest», — гласила первая страница.