Шота Горгадзе - Любовь к деньгам и другие яды. Исповедь адвоката

Если посреди беседы встать и уйти, то вас примут в худшем случае за невежу, но уж точно не за идиота. Если же вы начнете отвечать на праздные вопросы о себе, то рано или поздно все неизбежно решат, что вы — идиот.

И будут правы.

Если уж говорить о вашей личной жизни, то элементарная логика совершенно недвусмысленно указывает на тот факт, что она ваша и личная , а не чья-либо еще. На этот немаловажный факт можно попробовать обратить внимание спрашивающего.

Или опять же промолчать.

Но я все же расскажу вам о своей.

Однажды в Берлине я видел, как в офисе немецкой юридической фирмы устанавливали кондиционер.

Я был на переговорах и через стеклянную стену заметил, как в соседний кабинет-аквариум зашли двое мужчин в синей униформе. Кондиционер они везли на специальной каталочке, которая его же и подняла на нужную им высоту. Двое в синем прикрутили крепления кондиционера к стене, и пока один подключал питание, второй подсоединил шланги, проверили подключение и ушли. Все. Семь минут.

Вернувшись в Москву, я заказал установку кондиционера в офис. Через Интернет, так проще. Назавтра ко мне пришел Горький.

— Шота Олегович, к вам Горький, — сказала в интерком помощница Оля, — по поводу кондиционера.

В строгом Олином голосе не было и намека на веселье. Оно и понятно. Шутка ли, Горький в офисе.

В кабинет вошел невысокий, хмурый человечек. Горький был один и без кондиционера.

Деловито поздоровавшись со мной, Горький долго водил по стенам красным лазером, что-то записывал, сделал на стенах пометки белым мелом, потом сказал, что сейчас придет, ушел и не вернулся.

Мысленно соединив концы отметин на стене, я получил пентаграмму.

Через день Горький позвонил и привез мой кондиционер.

— Все готово, — сказал Горький.

Таким тоном, наверное, конструктор Королев давал команду, впервые посылая человека в космос.

— А где риски? — оглядывая стены, спросил Горький.

— Риски?

— Риски… Я вам стены пометил…

— Вы пометили мне стены?

Горький вздохнул.

— Крестики мелом…

— Ах, мелом… Наверное, уборщица… извините.

— Ничего… — неожиданно легко согласился Горький. — Я вам сейчас снова помечу. Это недолго.

На этот раз Горький не пользовался лазером и пометил мои стены минут за пять.

— Не поможете? — спросил Горький, закончив.

— Чем именно?

— Кондиционер принести. Я сегодня один. Без напарника.

Когда мы с Горьким, пыхтя, поднимали кондиционер по лестнице (никогда не думал, что кондиционеры такие тяжелые), нас догнал хорошо одетый гражданин. Хорошо одетый гражданин явно спешил, но никак не мог нас обойти: Горький, кондиционер и я занимали весь пролет. Тогда гражданин, видимо, в надежде ускорить процесс, предложил свою помощь.

Когда мы втроем внесли кондиционер ко мне в офис и с почтительной осторожностью опустили его на пол, хорошо одетый гражданин спросил, не подскажу ли я, где здесь адвокатское бюро Шоты Горгадзе.

Я сказал, что подскажу, и подсказал.

Тогда гражданин спросил, может ли он увидеть самого Горгадзе.

Я сказал, что может, и протянул гражданину руку.

Гражданин не очень крепко пожал ее, видимо, принимая какое-то непростое решение. По его взгляду мне было ясно, что он узнал меня еще там, на лестничном пролете, но, дабы избежать неловкой ситуации, когда рукопожатие было невозможно из-за ноши, разыграл сцену знакомства уже в приемной.

— Левин, Илья Левин, — представился гражданин.

Я предложил обсудить его дело за обедом, сославшись на то, что неподалеку есть вполне приличный ресторан. Не потому, что я всегда обедаю с клиентами, а потому, что я вдруг узнал в нем генерального директора (и владельца) «АвДора». Того самого, который перебирал брусчатку на Красной площади.

Когда приблизительно через час я вернулся, на стене в кабинете, приветливо помаргивая изумрудным глазком, висел кондиционер, в комнате царила приятная прохлада.

А через три дня ко мне пришла девушка из транспортной фирмы этажом ниже и сказала, что я их заливаю.

В качестве доказательства она отвела меня вниз и показала темное пятно на потолке. Пятно было в форме Австралии. Точно над пятном располагался мой кондиционер.

Пока Горький ехал на вызов, Австралия превратилась в Северную Америку. Еще через час к ней прибавилась и Южная. Когда Горький, профессионально хмыкнув (и не такое видали), приставил к стене лестницу и дотронулся до кондиционера, в стене замкнуло проводку, и Горького ударило током, он упал с лестницы и сломал себе руку.