Леонид Никитинский: Тайна совещательной комнаты

— У нас! — мягко, без хамства поправил ее Хаджи-Мурат, — Только с вами и только ради вас. Вы не обидитесь, если я угощу вас после тренировки стаканчиком пива?

— У меня еще занятия, — сказала Ри, чуть поколебавшись, и поглядела в ту сторону, где за стеклянной стеной тренажерного зала вела занятия Регина, ее подружка.

— Ну, тогда просто кофе или воды, — сказал он, снимая со лба повязку и вытирая мягким полотенцем такое же мягкое, как казалось, лицо, которое, впрочем, нисколько и не было вспотевшим, — Можно же здесь, в кафе на улице.

— Это у нас не приветствуется, — сказала Ри, — Я тренер. Так сказать, персонал.

— Ну да! — сказал он, засмеявшись, — Какой же вы персонал, если тут половина акций принадлежит вашему мужу. Кстати, если вы беспокоитесь, что ему расскажут, то он не обидится, вы просто назовите имя, он меня знает.

— А вы тоже что-то слишком много знаете, — задумчиво сказала Ри. — Ну хорошо, стакан сока со льдом я бы, пожалуй, выпила. Я подожду вас.

Она повернулась и пошла к веранде открытого кафе. Хаджи-Мурат еще раз вытер лицо и проводил ее взглядом — на этот раз он любовался ее ногами не таясь.

Через минуту он уже шел в чистой рубашке к столику, за которым она тянула сквозь соломинку свой апельсиновый сок.

— Я же адвокат, — сказал он, отодвигая кресло, так, как будто разговор и не прерывался, — мне полагается много знать, но не всем и не обо всем рассказывать. А вы, Марина, чем занимаетесь, кроме тенниса?

— Да так… — сказала Ри, не найдя, как сразу ответить.

— А! — сказал он, как мог уважительно и еще раз удивился, какой идеальной формы, что-то среднее между Востоком и Западом, у нее глаза. — Вы профессиональная теннисистка?

— Ну что вы! Для того чтобы войти в профессиональный теннис, надо им заниматься с пеленок. А мы с мужем из Алма-Аты, он там занимался борьбой, а я — гимнастикой, там тогда еще ни про какой теннис никто и не слышал.

— Вы из Алма-Аты? — искренне обрадовался Хаджи-Мурат, — В вас, наверное, есть какая-то восточная кровь, поэтому и глаза такие, удивительные глаза. К тому же мы земляки. Я родился в Казахстане, родителей туда выслали; потом я учился в Алма-Ате. При советской власти, давно. А вы сами давно там были?

— А вы что, чеченец? — нашла что спросить Ри, которой почему-то не хотелось сейчас вспоминать про Алма-Ату. Потом она сообразила, что так спрашивать, наверное, невежливо, и решила поправиться: — Вы юрист?

— Нет, я не чеченец, я балкарец, это не совсем одно и то же. И я юрист. А у вас вопрос какой-нибудь? Буду счастлив вам помочь.

— Да нет, ничего особенного. Просто я хотела спросить. Я тут повестку получила, меня приглашают в присяжные. Вот я и думаю, идти или нет?

— Ну что вы, — засмеялся Хаджи-Мурат, — Там одни только пенсионеры да безработные. Выбросьте повестку, и все, ничего вам не будет. Зачем это вам?

— А можно, мне сказали, днем в суде сидеть, а вечером я могу сюда приходить и заниматься, — сказала Ри. — Сюда же все только вечером приходят. Или в выходные. Я, собственно, просто так тут работаю, меня никто не заставляет.

— Да зачем вам в присяжные? — с удивлением повторил он свой вопрос.

— Не знаю, — сказала она, помешивая соломинкой в полупустом стакане с соком почти уже растаявший кубик льда. — Может, я на юридический буду поступать. Надо же чем-то в жизни заниматься. Да и просто мне все надоело. Понимаете? Надоело мне это все.

— А! — сказал Хаджи-Мурат и посмотрел на нее внимательнее. — Тогда конечно. На юридический — это я вам помогу. И в присяжные — почему же, если только там не очень долго. А что там за дело? Ах да, вы еще не знаете. Вы мне обязательно сразу же расскажите, как узнаете, я проверю, что за дело, чтобы вам там не застрять. Я сейчас визитку принесу, они у меня в пиджаке в раздевалке. — Он отодвинул стул.

— Не стоит, — сказала она, переменив тон. — Вы же и так через день сюда ходите. Я вам расскажу, как придете в следующий раз.

Пятница, 16 июня, 17.00

С учетом того, что им теперь придется встречаться частенько, подполковник Олег Тульский выбрал для встречи с бывшим Майором Зябликовым пивной бар недалеко от суда. Ничего не могло быть подозрительного в том, что два однополчанина, ветерана чеченской кампании, иногда встречаются, чтобы попить пива. Да и пиво Тульский любил, и в последнее время не только пиво. Кстати, Игоря Зябликова он тоже любил совершенно искренне. Чтобы как-то выразить это, он то и дело заботливо пододвигал к другу по столу то кружку с пивом, то тарелку с креветками. Зябликов от этого дергался, но ничего не говорил. Негнущуюся ногу он вытягивал в сторону и был вообще немножко деревянный, не в своей тарелке.