— Доброе утро, доктор Брэдфорд.
— Скорее, добрый вечер, леди. Вы проспали почти двенадцать часов. Впрочем, думаю, это пойдет вам только на пользу.
Сейчас доктор был далеко не таким безупречно-изысканным, как обычно. Нет, костюм по-прежнему сидел на нем идеально, но вот синяки под глазами, следы бессонной ночи, не могли скрыть никакие очки, а солнечный свет безжалостно подчеркивал землистый цвет лица. Я задумалась — когда же доктор мог прилечь отдохнуть в последний раз? Выходило, что в лучшем случае позавчера.
— Возможно. Есть ли новости о мисс Тайлер и мистере Маноле? — я выпрямилась на кровати, стараясь принять благопристойный вид, насколько это было возможно со спутавшимися волосами и в домашнем платье. Мэдди все так же тихонько всхлипывала, уткнувшись мне в плечо.
— Здоровью мистера Маноле сейчас ничего не угрожает, — устало ответил Брэдфорд, щурясь на свет. — Ему повезло. Он потерял много крови, но здоровый молодой организм может перенести и не такое. Единственная проблема была в пуле, застрявшей в лопаточной кости. К счастью, повреждения ограничились трещиной. На месяц-другой об управлении автомобилем можно будет забыть, однако уже через полгода, ручаюсь, на память об этом прискорбном происшествии у мистера Маноле останутся только шрамы.
— А… Эвани Тайлер? — голос у меня сел. Мэдди замерла.
Доктор Брэдфорд поймал мой взгляд.
— Сожалею, леди.
Все. Как приговор последней надежде.
Я думала, что разрыдаюсь прямо здесь и сейчас, но вместо этого только прижала к себе Мэдди покрепче и произнесла:
— Полагаю, мы должны написать ее матери, миссис Тайлер. Адрес был у мистера Спенсера. Мой управляющий на каждого работника заводит отдельную папку с документами. И… как она умерла?
Последние мои слова прозвучали совсем тихо.
— Во сне, не приходя в сознание. Доза морфия оказалась для нее слишком сильной, — спокойно ответил Брэдфорд, и по чему-то неуловимому — в голосе, в потемневшем взгляде ли? — я поняла, что он лжет.
Горло словно сдавило невидимой рукой. В том, что случилось с Эвани, была и часть моей вины. Отпустила, недоглядела, поняла слишком поздно…
— Благодарю за ответ, мистер Брэдфорд. Если это возможно, будьте столь любезны, покиньте эту комнату.
— В ту же секунду, как удостоверюсь, что ваше здоровье в порядке, леди, — невозмутимо откликнулся он, поднимаясь на ноги. — Конечно, я не ваш семейный врач и не могу заменить его, однако у меня есть некие обязательства по отношению к вам как хозяйке дома. Тем более что вчера я не сумел уделить вам, леди, достаточно внимания.
— Благодарю, но я чувствую себя… — светское «превосходно» навязло на зубах.
Нет. Не превосходно. Плохо я себя чувствовала, ужасно, кошмарно, мне хотелось распахнуть окно и кричать, кричать, кричать, а еще лучше — выйти в поле и бежать, куда глаза глядят, пока ноги не начнет сводить от усталости, а каждый вздох не станет обжигать грудь огнем.
Но на это нет времени. Мне нужно написать миссис Тайлер, а еще… еще начать подготовку к похоронам. Мать Эвани жила далеко, вряд ли она успеет приехать в Бромли за дочерью. Или даже выбрать кладбище… Придется этим заняться мне.
— Что ж, тогда не буду вам мешать. Мне еще нужно навестить того мальчика, Энтони Шилдса. К слову, после того, что произошло вчера, к нему вернулась способность ходить… Доброго вечера, леди, — Брэдфорд коротко поклонился и вышел. Я даже не успела спросить его об Энтони.
Энтони… Бедный мальчик, сколько же он пережил…
А Мэдди всхлипывала все тише и тише, пока рыдания не угасли совсем. Только мое домашнее платье совершенно промокло на плече. Кажется, у меня не было сил даже на то, чтобы погладить Мэдди по голове, не то чтобы встать, но я заставила себя распрямить спину и сказать:
— Пора подниматься, Мадлен. У нас появилось много неотложных дел, с которыми никто больше не справится. Пойдем? — она запрокинула лицо. Припухшие веки, искусанные губы… — Ты поможешь мне? — спросила я, и Мэдди только кивнула, а потом стала медленно, медленно выбираться из вороха подушек и одеял.
Работы хватало, особенно для меня одной — от мистера Джонса толку было немного, миссис Стрикленд куда-то исчезла — вроде бы заболела, а к Оуэну обращаться совесть не позволяла. Но я не жаловалась. Сложно было заниматься похоронами в самый первый раз, когда пожар унес жизни моих родителей, а леди Милдред слегла на несколько дней и ничем не могла мне помочь. Тогда — да, было страшно, горько, все валилось из рук. Позже, когда отошла в мир лучший сама бабушка, я по достоинству оценила все эти запутанные ритуалы, помогающие занять время и заглушить острую боль потери усталостью.
Читать дальше