Сергей Трахименок - Игры капризной дамы

Звонок телефона разбудил Внучека в начале десятого, и он сразу понял: что-то случилось. Звонил Узякин.

— Федя, — сказал он, — ты меня извини: твой шеф сказал, чтобы мы тебе ничего не говорили, но я все же решил брякнуть, а ты уж сам решай, как тебе поступить… На железке какая-то банда взяла заложников в поезде… Транспортная милиция умудрилась вагон отцепить и загнать в тупик… Ты меня понял?

— Да, — ответил Федя, холодея.

— Точно, — сказал Узякин, хотя Федя ничего не говорил, — там были эти, как их… пассажиры «поезда здоровья», оздровились, нечего сказать…

— Наталья?

— Точно не знаю, но шеф приказал тебя не трогать, так что вполне возможно…

— Куда прийти?

— Знаешь, выйди на улицу перед отделом и случайно попадись нам, мы сейчас выезжаем… Сделай так, а то твой шеф догадается, что мы тебя информировали…

Как одевался и как бежал по улице, по которой должны были ехать на подмогу транспортникам Узякин и его ребята, Федя не помнит…

Очнулся он, когда оказался в машине, рядом с незнакомым милиционером и шефом. Узякин сидел впереди, назад не оглядывался и ничего не говорил. Шеф же ворчал себе под нос что-то. Он, видимо, догадывался, что начмил все же позвонил Внучеку, и тот встретился им не случайно.

В железнодорожном тупике действительно стоял вагон. Несколько милиционеров в шинелях с короткоствольными автоматами в руках прятались за грудой бетонных плит, оставленных строителями в тупике и теперь очень пригодившихся… «Скорая помощь» стояла в отдалении, и Внучеку показалось, что из окна ее торчит голова вчерашнего медбрата. Видимо, транспорта не хватало, и «скорую» также как и милицию привлекли из соседнего района.

Из прятавшихся за плитами милиционеров выделялся высокий лейтенант с огромными, как у Буденного, усами.

— Что они требуют? — спросил его Внучек.

— Ничего, — ответил милиционер.

— Как? — изумился Внучек. — Но ведь это абсурд, для чего же тогда брать заложников?..

— А-а, — выругался милиционер, — тут вся жизнь абсурд… Они заявили, что каждые три часа будут отдавать по заложнику, если мы их не будем атаковать… А чтобы мы не подумали, что это ничего не значит, убили одного, правда, непонятно кого, то ли своего, то ли пассажира… А так все нормально…

— Что нормально?

— Отдают по одному человеку каждые три часа, но с перерезанными жилами на ногах…

— А вы?

— А что мы? Что мы можем сделать? Пойти на штурм — себя положить да и заложников тоже, а так они хотя и калеками будут, но жить останутся…

— Ну, а если их заинтересовать чем-нибудь? Поторговаться, а?

— Во-первых, нечем торговаться, а во-вторых, они ничего не хотят.

— Они что, камикадзе?

— Хрен его знает, кто они? Может быть, выродки, а может быть, и нет, хорошие люди, которых система довела до отчаяния, так сейчас все говорят…

— Много осталось пассажиров?

— Да вроде мало уже… Женщина там молодая, ехала из Каминска здоровье поправлять в Лужбу…

— А их?

— А их человек пять-шесть, но стреляет только один. Он, видать, большой спец. Выбрал удобную позицию, и к нему без трупов не подойти… Он стреляет, а все остальные беснуются… им удовольствие…

— И что же вы ждете?

— Вот непонятливый. Ждем, когда они нам последнюю женщину отдадут, а потом сами сдадутся, либо друг друга перестреляют… Это будет лучший вариант… На суд надежды никакой: он их психами признает, и все…

— Ну что там? — спросил подошедший Узякин.

— Сейчас проверим, — ответил Внучек и закричал: — Натка-а!

— …дя-я, — раздалось из вагона. После чего оттуда же послышался взрыв смеха.

— Узякин, — сказал Федя начмилу, — отвлеки стрелка с того края плит, а я доберусь до противоположных дверей вагона. Если меня не обманывает зрение, они даже не закрыты… Когда я буду туда забираться, стреляй без перерыва…

— Федор Степанович, — сказал шеф, — я вам запрещаю…

Феде хотелось послать шефа… но он сдержался. Идея обмануть стрелка возникла у него потому, что стреляющий, в отличие от остальных, находящихся в вагоне, то ли обколотых, то ли обкуренных, вынужден будет прятаться от выстрелов и не сможет контролировать обстановку вокруг вагона.

Федя взял автомат лейтенанта с усами, проверил заполненность магазина, дождался, пока Узякин уйдет к противоположному краю бетонных плит и даст очередь по окнам вагона, из которых вел огонь большой спец.

— Та-та, — четко, как на стрельбище, отсек Узякин два патрона, и полуоткрытое окно вагона разлетелось вдребезги.