Алексей Травин - Тигровая балка

Родителей своих Кабиров не помнил. Рос сиротой. Воспитывался в детдоме. Знал и холод, и голод, и нужду. Трудное было время. Но молодая Советская страна среди своих бесчисленных забот помнила и о пацанах-детдомовцах. Она поставила их на ноги, вывела в люди.

После окончания семилетки Кабиров был на комсомольской работе, затем его направили в органы милиции. Желания трудиться и энергии было хоть отбавляй, дело спорилось и он быстро продвигался по служебной лестнице. Часто с добрым чувством вспоминал Кабиров свою комсомольскую юность, друзей, вместе с которыми ходил в атаки на басмачей. А потом он и сам не заметил, как с годами что-то изменилось в его жизни, как будто сломалось. Может, началось это тогда, когда он впервые сел за громадный стол с мордами львов на ножках, а может и позднее. Поначалу его райотдел гремел в республике. Ка-бирова упоминали на всех совещаниях, ставили в пример, приезжали к нему перенимать опыт. И он успокоился, уверовал в свою незаурядность, непогрешимость. Да, работать стало вроде бы легче. Одну директиву выполнил — жди другую. Жизнь шла спокойно, размеренно.

Год шел за годом, а Кабиров так и оставался начальником райотдела. В душе его зашевелилось глухое раздражение.

Товарищи закончили институты, стали известными агрономами, инженерами, один даже заместителем министра, а он все тянул лямку начальника районного отдела милиции.

Сначала он винил сам себя:

«Учиться ленился, дипломов не имею. Это и тормозит мне в жизни!»

Правдами и неправдами обзавелся Кабиров аттестатом зрелости. Поступил заочно в пединститут. Получил диплом учителя. Но на преподавательскую работу не пошел. Ждал выдвижения в милиции. Теперь и он с высшим образованием! Пора! Но выдвижения не последовало. Намекнул об этом как-то в отделе кадров, но ему ответили:

— Нужно юридическое образование.

Кабиров поступил заочником на юридический факультет. Получил второй диплом. Но... опять все оставалось по-старому. Выдвигали молодых, а о нем будто забыли. Тогда ему стало казаться, что его «зажимают», «не дают ходу», что все это дело рук завистников и интриганов. Но в райотделе Кабиров оставался хозяином. Недовольство свое вымещал на подчиненных. Плохо приходилось тому сотруднику, который вдруг осмеливался иметь свое мнение... Однако резкий и грубый с подчиненными, он был предупредительным с вышестоящими, старался не возражать даже тогда, когда был не согласен, утешая себя тем, что им, мол, сверху виднее...

Но и во взаимоотношениях с подчиненными Кабирову пришлось перестраиваться. В жизни страны произошли резкие изменения. И Кабиров понял, что если он не изменится, то ему не удержаться и начальником райотдела.

Притих начальственный бас, отошли в прошлое разносы и окрики.

Но работать так, как требовалось, он уже не мог. Так же как не мог признаться в этом даже самому себе. Дела в отделе шли неважно, а ему опять казалось, что в этом виноваты его недруги.

С неприязнью думал Кабиров о Сангинове. Ему непонятно было его поведение. «Во все суется и старается сделать по-своему. Кто его просил белить райотдел, приводить в порядок двор и засаживать его яблонями? Само по себе это неплохо, но кто его об этом просил?»

«Выскочка! На мое место метит!» — так стал думать Кабиров о Сангинове, когда тот провел свое первое большое дело и его отметили в управлении. В былое время Кабиров быстро бы осадил новичка, теперь приходилось действовать по-другому...

* * *

— Не в духе! — отвечали все, кто выходил сегодня из кабинета Кабирова. Мирзоахмедов с минуту постоял у двери, тяжело вздохнул и нерешительно постучал.

— Войдите! — послышался сердитый голос начальника. Когда Мирзоахмедов вошел, Кабиров довольно приветливо пригласил:

— Прошу вас, товарищ Мирзоахмедов, присаживайтесь. Что у вас?

Этот пожилой запуганный человек вполне устраивал Кабирова как секретарь парторганизации. Он ни во что не вмешивался и не мешал Кабирову проводить свою линию. Судя по озабоченному лицу секретаря, дело, по которому он пришел, было хлопотным, неприятным.

— Слушаю вас,— повторил начальник, внимательно, рассматривая худое скуластое лицо участкового уполномоченного.

— К нам, товарищ подполковник, в партбюро поступило анонимное письмо. В нем сообщается, что лейтенант Сангинов сожительствует с замужней женщиной, библиотекаршей Лютфи Рахматовой.

Правда, говорят, что с мужем она уже давно разошлась, но официального развода пока нет. Вот я и пришел посоветоваться, как быть?