Александр Горохов - Кровавое шоу

— Для того их и покупали, — резонно заметил кассир Лажечников. — У нас пока, насколько я понимаю, средств, чтоб кого-нибудь купить, нет. Я про жюри с телевидения или музыкальную редакцию на радио и не говорю. Тут, считай, каждой самой мелкой сошке по ключам от лимузинов вручать надо, и то еще, как я понимаю, будет маловато.

— Мало, мало! — засмеялась Нина, сверкая изумрудами в ушках. Она пришла на фирму с телевидения и обычаи своих бывших коллег знала очень хорошо.

— Эх, рано, рано ушел от нас Княжин! Он бы все сумел сделать, — сокрушенно заметил Пороховников.

Звукорежиссер Коля Колесников нахмурился и сказал твердо:

— Вовремя ушел, пусть уж мне покойный простит греховные слова. Он уже гнал нас в болото, втравливал в махинации…

— Хватит! — оборвал Агафонский. — О мертвых либо плохо, либо ничего. И поменьше о болоте.

Дебаты, к счастью, не перешли в скандал или, упаси Бог, в потасовку (что в стенах «Граммофона» случалось), и около одиннадцати решили разойтись. Автомобиль был только у Агафонского, он позвал с собой Нину и Юлю. Нина благоразумно сняла свои серьги и положила в сумочку, но эта мера предосторожности в дальнейшем не помогла.

Во всем особняке выключили свет, поставили двери на сигнализацию, простились с охранником и пошли к дверям.

Никому из фирмачей и в голову не могло прийти, что погасший свет послужил сигналом хулиганской шайке Левки Гнутого к началу боевых действий.

Гнутый к своим двадцати четырем годам семь отсидел. Был он силен, сутул почти до горбатости (за что и получил свою кличку), свою кодлу в девять человек держал в зверином повиновении и мечтал о больших делах — ограблении банков, нападении на инкассаторов и прочих подвигах, которые должны были увековечить его имя в воровском мире. Именно ради этой славы (а не из-за корысти к презренному металлу) жил Гнутый. Но крупные дела не подворачивались, а любовь к выпивкам и лихим шалавам требовала денежек, да тут еще «травки» захотелось, и он перешел на «колеса». Так что в мечтах о великих свершениях приходилось перебиваться по мелочам.

Он первый из кодлы приметил, что в «Граммофон» на микроавтобусе привезли денежки. В серо-зеленых, хорошо знакомых Гнутому мешках. Первым же прикинул, что публика на фирме интеллигентная, хлипкая, к умелому сопротивлению не приспособленная, а охранник в дверях, хоть и с помповым ружьем, ничего серьезного из себя не представляет. По плану Гнутого, массовое изъятие зарплаты из карманов служащих «Граммофона» нужно было провести подальше от дверей фирмы.

За пятнадцать минут Гнутый провел разведку местности и разработал тактику нападения. Перед составлением таких планов Гнутого научили благоговеть еще в лагерях. Все уголовники, жалуясь на судьбу-злодейку, в один голос утверждали: «План не сработал! В плане оказался прокол! План дал сбой! Случайностей не учел!» План был залогом успеха, а не отвага и мощь исполнителей.

Правда, за последнее можно было не беспокоиться. Двое Володей — Кикин и Моршаков — были не по годам рослыми, здоровенными парнями с тем минимумом мозгов, который необходим мужественному человеку. Был еще маленький и злой Семка Ляк — не удержи его вовремя, так и ножом пырнет кого хошь. А главное, все они были спаяны грабежами коммерческих ларьков, трижды избили компанию гомосексуалистов (отняв у них деньги и украшения) и один раз напали на магазинчик, где, как подозревали, была «травка». Но в тот раз их постигла неудача. Хозяин ларька — вовсе бешеный азербайджанец — при первых же словах «за жизнь и за бизнес», выдернул из-под прилавка здоровенный газовый пистолет и всадил заряд дроби в задницу Вовы Кикина. А ствол пистолета, горько и страшно пахнущий порохом, сунул под нос Гнутому, так что тот разом закричал:

— Отбой, ребята! Прокол в плане!

Больше таких проколов Гнутый решил не допускать, чтобы не загреметь на лесоповал вместо всяких героических деяний.

Он был уверен (и основания к тому были), что деляги «Граммофона» имеют хорошую деньгу, видел, как они бегали закупать шампанское и дорогую немецкую водку в ларьках. По его прикидкам, гулянка затянется до сумерек, особняк на отшибе, прохожих мало, да и не полезут в нынешние времена прохожие ни в какие разборки. В худшем случае кто-то что-то увидит из окна да позвонит в милицию. И на это надо иметь смелость — в милиции телефоны с определителем номера, а поскольку все они там куплены — этот слушок Гнутый распространял и пестовал ежедневно по совету старших товарищей, — то звонить было опасно.