Элизабет Эштон - Кузен Марк

Ее голос странно дрогнул, что не могло ускользнуть от внимания наблюдательной Хелен. Она вглядывалась в локоны ярких волос, но теперь они полностью закрывали лицо девушки.

— Ты уверена, что это именно то, что тебе надо? — спросила она. Дамарис, ты знаешь, я никогда не одобряла планы сэра Хью в отношении тебя, но ты уверена в том, что поступила правильно? Во всяком случае, счастливей ты от этого точно не стала.

— Наоборот, я очень даже счастлива, — проговорила Дамарис, и ее голос звучал приглушенно сквозь салфетку, которой она вытирала лицо.

— Мэри сказала, что сэр Марк очень привлекательный мужчина, и она уверена, что при желании он умеет произвести впечатление.

— И в этом-то его главный недостаток, — с горечью в голосе проговорила Дамарис. — Керри, я… я и раньше уже встречалась с ним, дважды — и всякий раз он притворялся кем-то другим. Он был не готов купить кота в мешке, каким я для него была тогда, и когда он все-таки решил, что может вполне снизойти до того, чтобы жить со мной, я случайно подслушала, как он объясняется в любви к другой девушке, той самой знойной особе, как назвала ее Мэри, и, оказывается, этот их роман тянется уже довольно долго.

Хелен задумчиво водила пальцем по линиям орнамента на стеганном одеяле, очевидно, полностью сосредоточившись на этом занятии. Она и раньше подозревала, что проблема была, скорее эмоцилнальной, и опасалась, что решение Дамарис было слишком поспешным.

— Но ведь ты, кажется, не равнодушна к нему? — осторожно поинтересовалась она.

Дамарис резко обернулась к ней. В ее глазах появился нехороший блеск.

— Я ненавижу его! — гневно выпалила она.

— Ты ведешь себя, как маленькая, — упрекнула ее бывшая гувернантка. Она получила исчерпывающий ответ на свой вопрос.

— Мне не нужна роль второй скрипку у этого… у этого даго! истерично выкрикнула Дамарис.

— Откуда ты знаешь? Может быть, между ними нет ничего серьезного…

Вспомнив любовную сцену, невольной свидетельницей которой ей пришлось стать, Дамарис содрогнулась.

— Но для меня это слишком серьезно.

Встав с дивана, Хелен подошла к девушке и откинула волосы у нее со лба, нежно заглядывая в раскрасневшееся, злое лицо.

— Дамарис, ты же тоже не какая-нибудь деревенская дурнушка. Ты очень даже привлекательная женщина. И разве этот мужчина настолько тебе безразличен, что ты не считаешь нужным бороться за него и за Рейвенскрэг?

Дамарис устало закрыла глаза, и еще какое-то время сидела неподвижно, погрузившись в раздумья.

В тот раз, когда она отправилась за Марком — или Кристианом, как он тогда себя называл — сквозь грозу и огонь, когда ее сердце переполняла любовь и тревога, он сказал ей, что запомнит ее лишь потому, что она была первой девушкой, с которой он целовался под дождем. А потом он с легкость расстался с ней, как будто бы она была просто случайной знакомой, оставив ее безответно страдать во время того последнего бесконечного летнего семестра в Женеве, когда ее душу разрывали противоречия между любовью и верностью к мифическому кузену Марку. А чем он занимался тем летом? Ведь он не все время оставался в Англии. Он возвращался в Южную Америку и бесстыдно развлекался там со своей Розитой. Решив, что Дамарис уже завоевана, он даже не вспоминал о ней, пока не подошло время подозвать ее к себе, как собачонку, и воцариться в Рейвенскрэге. Затем со все той же своей очаровательной непосредственностью, он заарканил ее бриллиантовым ожерельем и кольцом, когда-то принадлежавшим ее матери, после чего снова вернулся к Розите и любезничал с ней уже на следующий день после их помолвки. Она подняла глаза, которые казались теперь зелеными, словно изумруды, и решительно взглянула на Хелен.

— Ты забываешь о том, — тихо сказала она, — что я была воспитана в строгости. Меня с детства приучили ценить правду, честность и верность. И я не считаю, что Марк Триэрно заслуживает того, чтобы за него бороться.

Хелен выпрямилась.

— Что ж, тебе виднее, — сказала она, целуя ее. — Спокойно ночи, дорогая.

Дверь за Хелен закрылась, а Дамарис бросилась на кровать и горько расплакалась.

Марк позвонил на следующее утро. К телефону подошла Дамарис, и в ответ на ее заученную фразу: "Сувенирный магазин Брук", он сказал: "Это ты, Дамарис".

Узнав его голос, она поспешно прикрыла трубку рукой и принялась отчаянно жестикулировать Мэри, которая, решив, что спрашивают ее, подошла, чтобы ответить на звонок.