Он рассмеялся.
— Настоящий долгожитель, — согласился он, — но уж можете мне поверить, что в тридцать лет, и даже в сорок, мужчины все еще бодры и полны сил.
— Дедушка и в свои семьдесят был бодр и полон сил, — сказала она.
— Вообще-то, я имел в виду кое-что другое. — Протянув руку, он взял ее двумя пальцами за подбородок, приподнямая ее лицо. — Посмотри на меня, приказал он.
Будучи не в силах противостоять некоему магнетизму, исходившему от него, она медленно подняла свои длинные черные ресницы, чувствуя на себе пристальный взгляд его голубых глаз. Разрез его глаз оказался несколько поуже, чем у нее, но ресницы были такие же длинные и черные. От такой его близости ей вдруг стало не по себе. Сердце бешенно застучало в груди, а кровь прилила к лицу.
— У тебя ведьмины глаза, — пробормотал он. — Наверное, ты, сама того не зная, многих сводила ими с ума. Я начинаю завидовать кузену Марку.
С этими словами он слегка наклонился и не спеша поцеловал ее в губы. Это был очень нежный поцелуй, но он подействовал на нее подобно разряду электрического тока, вызвав незамедлительную реакцию. Дамарис была вне себя от охватившего ее возмущения. Она оттолкнула его руку, ее глаза гневно сверкали.
— Зачем… зачем вы так? — задыхаясь выговорила она?
Молодой человек пожал широкими плечами, и в его глазах загорелись озорные огоньки.
— Минутная слабость. Наверное, я хотел показать, что помимо дедушек в мире есть и другие мужчины.
— Даже если и так, — обиженно воскликнула она, — то я не желаю их знать!
Он насмешливо улыбнулся.
— Тогда мне здесь больше делать нечего. Прощай, русалочка.
Он развернулся и зашагал прочь прямиком через луг, а она осталась стоять, глядя ему вслед, пораженная тем, какой могучий ураган эмоций вызвал в ее душе тот неожиданный поцелуй. И лишь когда он уже поднимался по дальнему склону — крохотная черная точка на фоне зеленеющих лугов и серых скал — только тогда Дамарис поняла, что так и не знает его имени. Ерунда, думала она по пути домой, это не имеет никакого значения, все равно она больше никогда его не увидит. Ну и ладно, не очень-то и хотелось, пыталась убедить она себя. Этот человек никак не вписывался в узкие рамки ее замкнутого мирка; его слова — и поступки — не вызывали у нее ничего, кроме раздражения. И вообще, он ей нисколечки не понравился. Хелен она ничего не стала рассказывать об этой странной встрече, подспудно чувствуя, что та наверняка неодобрительно отнесется к такого роду уличному знакомству. Ведь ей всегда строго-настрого запрещали разговаривать с незнакомыми; но той ночью ей приснился сон, как будто она снова с ним, стоит на скале над морем; дует сильный ветер, огромные волны разбиваются о камни, и ей очень страшно. Но вот он обнимает ее и говорит: "Не бойся, со мной ты всегда будешь в безопасности."
И это, конечно, было полнейшим абсурдом. Ибо настоящими ее защитниками были сэр Хью и кузен Марк, а вовсе не этот нахальный незнакомец.
* * *
Некоторое время спустя мистер Престон снова нанес визит в Рейвенскрэг, и на этот раз он привез ошеломляющие известия. Оказывается, он разговаривал с сэром Марком Триэрном по телефону, и между ними была достигнута договоренность, что Дамарис должна уехать на год в Швейцарию для обучения в пансионе для благородных девиц. Нотариус, как попечитель, одобрил эту идею; ведь именно этого так не хватало девушке — компании ровесниц и знания светских манер.
Хелен Керью также одобрительно отнеслась к этому плану, но при этому не преминула уточнить одну подробность.
— Значит, там ее будут готовить к тому, чтобы она смогла занять уготованное ей место? — поинтересовалась она, вопросительно вскинув брови и пристально глядя на худощавого старикашку, но мистер Престон не поддался на провокацию.
— Возможно, — уклончиво ответил он.
Дамарис же встретила эту новость в штыки, не считая нужным скрывать свое негодование.
— Никуда я не поеду, — возмущенно заявила она, — и ничего вы со мной не сделаете. Мне будет очень грустно и одиноко среди совершенно незнакомых девочек.
— Никуда ты не денешься, поедешь, как миленькая, — ответила ей на это Хелен. — Это замечательная идея. Там тебя научат стоять на собственных ногах.
Дамарис взглянула на свои ноги в аккуратных туфельках и живо вспомнила свои босые ступни и ленивый, насмешливый голос, говоривший: "Взрослой, самостоятельной женщины не нужны опекуны. Она сама крепко стоит на ногах". Затем она нерешительно перевела взгляд на мистера Престона, который все это время с тревогой наблюдал за ней.
Читать дальше