Артур Апфилд - Из собрания детективов «Радуги». Том 1.

Его удивило количество могил. Их было семнадцать по одну сторону прохода, и в них, без сомнения, лежали останки аборигенов, ибо в изголовье каждой стояли лишь вогнанные в землю железные полосы с номерами. В центре кладбища возвышались два массивных деревянных креста, вделанных в цементные основания, чтобы их не подточили термиты. Оба креста были вырублены из целого дерева, потом обтесаны и отполированы. Они поднимались над землей на семь футов и были не меньше трех футов в размахе. В середине крестов были вырезаны имена усопших и даты смерти.

Здесь покоился прах мужчины и женщины, прибывших из Ирландии, Шотландии и Англии, чтобы освоить новые земли. Они были добры друг к другу и непокорны короне. Они хранили добытое, а теряя, добывали вновь. Они были настоящими людьми и передали детям все, что имели: свое имущество и свою стойкость духа, явив пример смелости и независимости, не знаемых либо презираемых сегодня теми, кто предпочитает с рождения и до смерти жить милостями государства.

По другую сторону от могилы Норы Брин виднелась третья могила. Она была совсем свежая и без креста. В отличие от старых захоронений ее еще не обложили кусками белого кварца. Не было даже обычного могильного холмика. Собственно говоря, могло показаться, что все признаки погребения тщательно уничтожены, и лишь человек, который, подобно Бони, специально искал такую могилу, мог заметить ее по отсутствию травы и кустов на этом месте.

Кто же был похоронен здесь совсем недавно? Сайлас, как сказала Кимберли, уехал стрелять крокодилов. Эзра и Джаспер, по свидетельству нескольких человек, возвращались домой вместе с погонщиками-аборигенами.

В задумчивости Бони вернулся на ферму, где нашел Ирвина завтракающим в обществе Кимберли. Бони извинился перед хозяйкой за опоздание. Ирвин сообщил, что все готово к отъезду и сразу после завтрака можно трогаться. Кимберли согласилась с ним, что поблизости нет масгрейвских аборигенов и что ближе, чем на милю, они вообще не подходили. Бони успокоил ее еще больше, сказав, что жители пустыни не выступили бы вчера после наступления темноты и сегодня утром они не двинутся дальше дорогой мщения, пока как следует не отогреются на солнышке.

— Думаю, у них пропал интерес к вашей ферме, — добавил он. — Иначе бы они уже обнаружили свое присутствие и свои намерения. Может быть, вы хотели бы поехать с нами?

— Как по-вашему, они не попытаются перехватить наших, как только они выйдут из Уиндема?

— Насколько я знаю, ваши братья передали стадо гуртовщикам из Уиндема и уже давно на пути домой, — успокоил ее Бони.

Кимберли не смогла скрыть удивления.

— Но этого не может быть! Они сообщили бы мне по радио с какой-нибудь фермы вчера в четыре или сегодня в шесть утра, когда я была на связи. И откуда вы знаете, что… что они не погнали скот на бойню сами?

— Вчера утром констебль Ирвин говорил по радио с фермы Эльверстона со своим сержантом в Уиндеме.

Глаза девушки резко сузились, в голосе зазвенел гнев:

— Да, я поеду с вами — потому что вы что-то скрываете от меня. Вы все знаете такое, чего не знаю я. Теперь я поеду и все выясню сама. Я давно поняла… давно поняла: здесь что-то не так. Помню, Эзра старался не смотреть мне в глаза, когда сказал, что я должна возвратиться домой с Блинкером и остальными. Вид у него был… Какого черта вы не расскажете мне правду хотя бы сейчас? Что вы обо всем этом думаете? Что собираетесь делать?

Глаза Кимберли сверкали, но инспектор невозмутимо продолжал есть, и она перевела гневный взор на Ирвина, который смущенно поежился и беспомощно поглядел на Бони. Тот отложил нож и вилку, откинулся на спинку стула и, поймав взгляд Кимберли, пристально посмотрел ей в глаза.

— Что я думаю, мисс Кимберли, я предпочитаю держать при себе, — твердо сказал он. — А знаю я немногим больше вас, и было бы неразумно с моей стороны делиться с вами опасениями, для которых у меня пока нет конкретных оснований. Поэтому я предлагаю вам поехать с нами навстречу вашим братьям, которые, полагаю, смогут оказать нам значительную помощь в расследовании убийства констебля Стенхауза. Мы сможем многое обсудить, когда соберемся все вместе и вы расскажете мне кое-что, о чем до сих пор как-то умалчивали.

Гнев Кимберли погас так же быстро, как вспыхнул. Она снова села, взгляд ее стал холоден: девушка приготовилась защищаться, впервые почувствовав страх перед этим худощавым смуглолицым человеком с пронзительными голубыми глазами.