Сергей Лукницкий - Выход из Windows

Алтухов вынул из внутреннего кармана куртки наручники и надел на Похвалова. Потом потрепал его по щеке.

- Вставай, хватит валяться. А ты вор - Похвалов...

Вдруг Алтухов услышал, как к дому подъехала машина.

- Полиция, - шикнул Алтухов. - Ану, живо!

- Ты кто? Ты не Хоупек!

- От Хоупека слышу! Выметайся!

Алтухов открыл заднюю дверь и выпихнул скукоженного Похвалова на тропинку, ведущую к ограде.

- Чешем отсюда, по-быстрому. Я из-за тебя на международный конфликт не полезу.

Похвалов побежал с пристегнутыми спереди руками вперед к зеленому ограждению.

- Дорогу знаешь?

- Куда?

- В гостиницу!

- У меня там машина, на стоянке. А ты кто, мужик?

- Северный олень! Как щас дам! - на бегу шепнул Алтухов.

Со стороны это выглядело мирной спортивной пробежкой двух спортсменов-дилетантов, если бы не пять часов утра и не владения дома престарелых, в которых тренировались эти двое.

- Тут сторожей нет, что ли?

- А чего им сторожить?

- Ну, дворец! Мы случайно не на территории королевского замка?

Похвалов покосился на спутника.

- Беги, беги! Долго еще?

- Долго. Это дворец для престарелых, а ты кто?

- Это ты журнал Хоупеку подбросил?

Похвалов остановился и опустил руки до известного предела:

- Я дальше не пойду.

- Ты еще молод, тебя здесь не оставят, а потом тебя ждут российские просторы, если на тебе только одно убийство. А где Хоупек?

Похвалов смачно выругался.

- Мы, блин, щас будем с тобой тут стоять и байки друг другу травить! Слышь, пусти! Мне журнал нужно забрать!

- Ладно, не трясись, отмажу я тебя с этим журналом. Завтра отмажу, если скажешь, где Хоупек.

- Ты что, мужик? Я ж тебя за него принял! Ты забыл?

- Да, верно. Ну, отдышался? Спортом надо больше заниматься, побежали, показывай дорогу.

Они перебежками преодолели королевский парк, особенно таинственный в предрассветное время, похожий на парки с картин художников Ренессанса, и спустились к мосту Карла IV.

- Ты куда меня вывел? - спросил Алтухов.

- Все правильно, теперь в обход Дворца инвалидов, в обратном направлении, полезли в гору.

Можешь не говорить, кто ты. Я и так знаю. Ты человек Мошонки! Угадал?

- Загадки разгадываешь? Ну-ну.

- А куда ты меня повезешь? Убивать? Убивать, да?

Похвалов явно впал в истерику. Алтухов, как Медный всадник, скакал за бедным Евгением по бульвару Шумана, пока не вспомнил, что у него в руках пистолет, а на его Евгении наручники, сверкающие в свете фонарей и редких встречных автомобилей.

- Остановись, чего мы бежим-то? - сказал Константин Константинович. Давай сюда свое кашне...

Он перекинул через наручники небольшое шелковое кашне Похвалова, а сам засунул пистолет за пояс. Они пошли шагом к видневшейся за перекрестком стоянке.

- Алтухов моя фамилия. Полковник ФСБ, из управления по борьбе с экономическими преступлениями. А где папки, сынок?

Похвалов заметно повеселел. Фээсбешник ему понравился, мужик что надо. Проезжая мимо дома Ганса Хоупека, они не заметили ничего особенного: ни полицейских машин, ни вообще каких-либо транспортных средств рядом с особняком не оказалось.

- Может, померещилось? - весело предположил Алтухов.

- Засвечусь я с журналом, - озадаченно вздохнул Похвалов, - как ты меня вычислил-то?

- Так ты ж за журналом приходил, сосед.

Они поднялись в номер Похвалова, причем провокации со стороны Виктора Степановича, как ожидал Алтухов, не последовало.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ

За окном уже рассвело. В раздумье над неожиданной новостью, ломавшей все логические цепочки, Стае и Македон переглянулись. Если Финк и Хоупек действительно братья, тогда это меняет дело и снимает подозрения в убийстве Финка с его кузена Ганса Хоупека.

- Можа, с Сеней связаться? - спросил Македон.

- Дура, что ты языком треплешь! Козел! Какой брат? - обратился Стае к пленнику. - Толком говори.

- Я, я, кузен. Его отец пропал без вести в России во время Второй мировой войны. Мы считайт его мертвым, молились за упокой. Мой отец Фридрих Хоупек сгину лея на войне, и мы не знали где.

Мой мутер - по рождению Кюхельбеккер, имела брата от первого брака своего отца. Они почти не встречались, только в раннем детстве несколько раз, когда мутер привозили в Берлин. Это было еще в тридцатые годы. Потом мутер со своим отцом переехала в Германию на долгие двадцать лет, но ее старшего брата уже увезли в Мюнхен.

Больше они не виделись. Потом в Чехословакию, когда она стала европейской. И вот это и был отец Адольфа, мы разыскали его только в восемьдесят четвертом году. То есть уже не его, а первым делом Адольфа.