Сергей Лукницкий - Выход из Windows

- Заливаешь! - не поверил Македон. - Где папки?

- Ну, что вы заладили? - не выдержал Хоупек, и его снова поместили под воду в чем мать родила: в трикотажной спортивной куртке и джинсах "Левис". Вода уже была голубой, джинсы красились.

Поскольку рот у старика не был опломбирован, он продолжал рассказывать, как он с матерью разыскал двоюродного брата и почему фамилия приватизатора - Финк, а не Кюхельбеккер. Дело в том, что после развода Фридрих Кюхельбеккер, дед Хоупека, тотчас женился на его бабке, молодой красавице, дочери крупного фабриканта, поэтому первая жена Фридриха дала сыну свою фамилию и уехала из Берлина в Мюнхен, где скончалась вскоре после известия о том, что ее сын пропал без вести под Россией.

Так он выразился: под Россией.

- Стае, позвони, телефон работает, - снова попросил Македон, - если он не убивал, значит, и папки...

- Заткнись, без тебя знаю, что делать, потом проверят, куда звонили, прикинь, что будет, - Македон обратился к Хоупеку: - А зачем ты приезжал в Россию и как объяснить, что приехал ты в день, когда пришили двоих и пропали важные государственные документы, а отчалил, когда убили еще одного человека: в том же, кстати, доме?

- Клянусь, я никого не убивал, никого, - заплескался Хоупек, он уже еле разговаривал, но еще шевелился.

- Ну, ты еще тут заплыв устрой. Не брызгайся, я говорю, - проговорил Македон.

Этот второй был эдаким важным сморчком.

Он был чрезвычайно смугл, смуглость его еще сильней подчеркивали почти прямые, черные как смоль волосы, черные глаза и особый мертвый цвет кожи в складках возле губ и под глазами. Вот беда, ростом бандит не задался. Но по всему было видно, что в этой бригаде Македон - мозговой центр.

- Я прилетел в Москву в четыре часа дня, а в город до аэропорта добирался еще два часа. Как я мог кого-то убить, если я еще час устраивался в гостиницу? Это все проверяемо. Послушайте, в моей сумке есть билет. О, это счастье! Там есть билет на самолет в Москву из Карлсбада, посмотрите, там должно быть время прилета.

- Время? - Македон вышел из комнаты и спустился к машине.

Еще двести лет прошло с тех пор, как он ушел.

При этом Стае стал забавляться с головой связанного Хоупека. Он легко нажимал на нее, и она уходила под воду, потом Хоупек отталкивался ботинками от противоположной стенки и выныривал обратно, фыркая и мотая головой.

- Оставь его, - приказал Македон, - вот билет: прилет четыре сорок. Он не врал.

- А зачем он все-таки приезжал в Москву?

- У меня там женщина, - наконец выдавил из себя Ганс Хоупек.

ТАРАКАНЬЯ НАСТОЙКА И ШОКОЛАД

Алтухов втолкнул Похвалова в номер и запер дверь на ключ.

- Вы меня, выходит, заранее вычислили? - спросил Похвалов, валясь в кресло. Ноги не держали его после ночных волнений и бега, отнимались от усталости.

- На этот вопрос я тебе завтра отвечу, - когда сам узнаю. И слушай, давай на "ты". Я тут по дороге смекнул кое-что. Вопросы у меня к тебе, мафаня.

Похвалов улыбнулся и попросил включить электрический камин.

- Слушай, братан, посмотри в холодильнике, там шоколад должен быть, страсть как хочется шоколаду, - еще попросил Похвалов.

Алтухов вытащил из холодильника шоколад и выбрал две бутылочки коньяка "Не пей, Лион".

- Начнем все по порядку, Виктор Степанович, - произнес Алтухов, откусывая от целой плитки и запивая этим мерзким напитком - "Машенька тараканов нет". (Шутка. Отличный был коньяк. "Camus".) - А для порядку вот тебе моя ксива.

- Убедительно. А это, - он потряс наручниками, - гарантированное молчание до суда?

- Ну, вот. Скажи ты мне, тут случайно господин Ганс Хоупек не пробегал?

- Нет, я пасу его десятые или одиннадцатые сутки, я уже со счету сбился. Какой сегодня день недели?

- Весна. Так, второй вопрос: зачем ты его ищешь и почему сбежал из Москвы?

- Сегодня в дом я пробрался, потому что закинул туда журнал, на ступеньки. По его позе я определил бы, входил ли кто в дом. Газету бросил, пришлось из ящика достать, так газету убрал кто-то. Потом я бросил журнал, а сегодня ночью на меня как озарение какое нашло: по нему ж меня вычислить - раз плюнуть.

- Правильно, я так и подумал, когда его поднял.

- Ну, а я к дому подъехал, гляжу - журнала нет, я его на перилах-то не заметил, гляжу, нету на месте, вот я и забрался на участок, как обычно, с черного хода. Тебя за этого паразита принял, ты уж извини.

- Все ясно, но я, в общем-то, не о том спрашивал. Зачем тебе Хоупек?

- Ты про войну компроматов слышал? Газеты читаешь? - спросил Похвалов, пошарив среди газет на столике. - Да сними ты эти браслеты с меня.