Джон Гилстрап - Пятьдесят на пятьдесят

– Да нет. Я не собираюсь ничего говорить.

Том и это записал.

– Ну хорошо. Давайте-ка посмотрим одну запись.

Телевизор и видеомагнитофон стояли в углу на тележке, которую Том пододвинул поближе к столу. Он сунул в магнитофон кассету. Запись была цветная: вот Эйприл входит в кредитный отдел, подходит к конторке, берет бланк, что-то на нем пишет.

Том остановил кассету, выудил из конверта пластиковый пакетик, в котором лежал бланк запроса.

– К вашему сведению, – сказал Том, – женщина, которую мы только что видели, написала следующее: «Отдайте мне всю наличность из кассы. Не поднимайте тревоги, не впадайте в панику. У меня пистолет».

Он снова включил видеомагнитофон, и они просмотрели всю сцену в кредитном отделе. В двух следующих отрывках женщина металась по отделу «Мейси», затем выскочила в зал торгового центра. Том нажал на «стоп».

– Она не взяла денег, – тихо сказала Эйприл.

Том кивнул:

– Я тоже это заметил, как и то, что она так и не достала пистолет, о котором упоминала в записке. Что могло бы считаться смягчающим обстоятельством, если бы не это. – Он достал из конверта еще один пластиковый пакет, в котором лежал маленький пистолет, и положил его на стол.

– Эйприл, должен вам сказать, что мы можем предъявить вам обвинение в вооруженном грабеже. Одно это тянет лет на двадцать-тридцать. А если постараться, можно и покушение на убийство добавить.

Эйприл вздрогнула, в глазах ее стоял неподдельный ужас.

– Тот выстрел на автостоянке. Если строго придерживаться буквы закона, его можно расценить как покушение на убийство.

Эйприл окончательно пала духом. Том встал, подошел к питьевому фонтанчику у двери, налил в одноразовый стакан воды, поставил на стол перед задержанной.

– Знаете, Эйприл, я не буду ходить вокруг да около. Мне нужно, чтобы вы подписали показания, в которых признаетесь в совершении всего того, про что нам и так известно.

Эйприл повернула голову, посмотрела ему в глаза:

– А что, если…

Том жестом прервал ее:

– Я ведь пока что не просил вас ничего говорить. Никаких обещаний я вам дать не могу, но если вы нам облегчите работу, если подпишете показания, я сделаю все, что в моих силах, чтобы прокурор был к вам помягче.

Эйприл надолго задумалась и наконец сказала:

– Предположим, я признаюсь в том, что совершила все это… Будет ли принято во внимание, что у меня на то были очень серьезные основания? Будет ли принято во внимание, что я все-таки передумала и выстрелила – если действительно выстрелила – единственно для того, чтобы задержать преследователей и успеть убежать? Будет ли это иметь значение?

Том ласково улыбнулся. Похоже, они сумеют договориться.

– Полагаю, будет. Но окончательное решение принимаю не я.

Эйприл снова задумалась.

– Знаете, я, как только вас увидел, понял, в этом деле все не так просто. Ну, сами посудите. Такая симпатичная женщина, вот-вот матерью станете, всю жизнь, за исключением давнишнего инцидента с наркотиками, прожили не нарушая закон. Вы вошли, и я тут же себя спросил: «Ну зачем такой женщине губить свою жизнь?» – Том наклонился к Эйприл, понизил голос: – Эйприл, что сегодня стряслось? Что вас заставило пойти на ограбление магазина?

Она открыла было рот, вот-вот заговорит, но – нет, промолчала. Отвернулась.

– Очень нелегко сознаваться в том, чего не совершала. Мне надо все обдумать.

Том вздохнул. Момент упущен. Сегодня признания не дождаться.

– Ладно, Эйприл. Как пожелаете. Можете не торопиться. Но пока вы будете думать, мне придется завести дело.

– Но я ведь могу передумать, если решу… ну, вы понимаете, если решу сознаться в преступлениях, которых не совершала? – В голосе ее звучала тревога.

Том не ответил. Это психологическая война, и он вовсе не собирался терять столь выгодную позицию. Поэтому он лишь пожал плечами, мол, посмотрим.

Закрыв за собой дверь, он взглянул в зарешеченное окно. И, увидев, как она заплакала, почувствовал себя виноватым.

– Да что этот вонючий латинос о себе возомнил? – бушевал Патрик Логан. Губа его была разбита, нос распух, на шее багровели следы, оставленные удавкой Пеньи. – Является ко мне в дом, унижает меня на глазах моих же людей! Он кого из себя корчит?

Рики видал босса в ярости, но на сей раз тот превзошел себя. За час до этого Карлос Ортега со своим громилой Хесусом Пеньей, вооруженные до зубов, ворвались в кабинет Логана, и Рики не сумел их остановить.