Джон Гилстрап - Пятьдесят на пятьдесят

Эйприл с трудом приподняла голову и разглядела пару лиц. Все они были в синей форме, и у парня, стоявшего ближе других, – совсем мальчишка, подросток – глаза были удивительного цвета, практически в тон рубашки. Такой симпатичный, с ослепительной белозубой улыбкой.

Только он не улыбался, нет, он скалился, а в руках у него была дубинка. Эйприл увидела, как эта дубинка опускается ей на голову, она пыталась сказать что-то, остановить его, но не успела.

Бобби выключил радио, закрыл глаза. Он так и сидел в своем «эксплорере», потом наконец нажал на кнопку, ворота гаража поползли вверх. Интересно, долго он так сидел? Похищение. Убийство. Он совершил два особо тяжких преступления. Что же теперь делать?

Они со Сьюзен могут, конечно, уехать – подальше от тех, кто их знает, могут растить ребенка как собственного сына, но только зачем? Бобби так мечтал иметь детей потому, что ему хотелось полной семьи, хотелось любви еще большей, чем та, которую он испытывал к родителям, жене, близким. А заиметь ребенка и скрыться – в этом смысла не было. Никакого. Но если они останутся здесь, придется расплачиваться по полной.

Он убрал наконец ногу с тормоза, въехал в гараж. Прихватив пакет с покупками, сделанными в «Кей-марте», Бобби вышел из машины и только тогда понял, что в доме никого нет: старенького «крайслера» Сьюзен на месте не было. Его замутило от страха. Куда она могла подеваться? Бросив пакет на бетонный пол, он помчался к двери, отпер ее и с криком «Сьюзен!» ворвался на кухню.

Тишина.

– Сьюзен! Ты где?

Он в панике кинулся в детскую, где тоже было пусто. Тогда он заглянул в их со Сьюзен спальню. На кровати валялись коробки, некоторые открытые, большинство – нет, и по обрывкам красочной оберточной бумаги он понял, что это – подарки, которые его сослуживцы прислали для Стивена еще в декабре.

Она искала детскую одежду, догадался он. Но зачем?

В памяти внезапно всплыло имя – Сэмюэл.

Тот самый таинственный Сэмюэл, отказавшийся помочь другу. А вдруг он каким-то образом вычислил, кто они такие, и приехал отомстить? Вдруг приехал и их забрал?

Нет, ерунда какая-то.

– Бобби, угомонись, – велел он себе. – Не психуй. Наверняка все гораздо проще.

Он обыскал всю спальню – вдруг найдется записка или что-то подскажет ему, куда исчезла Сьюзен. Затем он перешел в детскую, спустился вниз. Никаких следов.

В гостиной он устало опустился на диван, откинул голову на подушки. С каждой минутой ситуация только усугублялась. Он девятнадцать лет учился, был председателем дискуссионного клуба, столько лет успешно проработал заведующим отделом рекламы в солидной компьютерной фирме, но к такому повороту событий готов не был.

Надо немедленно разработать план действий. Главная проблема – ребенок. Как с ним поступить? Бобби склонялся к мысли, что лучше всего подбросить его в церковь. Вдруг повезет. Может, супруги, потерявшие сына, сейчас сходят с ума от горя, и, когда они обретут его вновь, воцарится счастье. Но это только в том случае, если отец малыша – не тот полицейский, который сейчас лежит мертвым в лесу.

Зазвонил телефон, и Бобби вздрогнул как от выстрела. Вскочив с дивана, он метнулся на кухню, снял трубку:

– Алло!

– Привет, Бобби, это я, – раздался радостный голос Сьюзен. – Звоню сказать, что у нас со Стивеном все в порядке, скоро нас не жди.

Бобби вздрогнул:

– Со Стивеном?

Она глупо захихикала:

– Я его так решила назвать. Мне всегда нравилось имя Стивен.

Бобби оперся о стол и попытался собраться с мыслями.

– Мне это имя тоже нравится. Поэтому мы и хотели назвать так нашего сына.

– Вот я и назвала. – Бобби по голосу слышал, что она улыбается. – Он такой красивый.

– Радость моя, а вы где? Нам надо кое о чем поговорить.

– Я в торговом центре.

– В торговом центре? Ты спятила? А если тебя кто-нибудь из знакомых увидит?

Сьюзен засмеялась:

– Я поехала в Уайт-Флинт. Там нас никто не знает. Бобби, ты бы видел, как Стивен замечательно себя ведет! Он такой очаровательный. Мне так с ним хорошо!

Сердце у Бобби колотилось как бешеное – вот-вот выпрыгнет из груди. Это ужасно. Просто ужасно.

– Оставайтесь на месте, ладно? Я еду к вам.

– Да что ты, не надо! Мы чудесно проводим время!

– Любовь моя, я подъеду минут через сорок пять.

– Нет, Бобби. – Голос у нее стал жестким. – Это наше с ним путешествие, вдвоем, понятно?

Понятно? Он отказывается это понимать. Она нужна ему здесь, дома. И мальчик должен быть здесь. Так…