Шарль Эксбрайя - Убийство девственника

– Как бы там ни было, господин Плишанкур, советую вам не тратить времени на эту Сюзанну Нанто. У вас есть дела поважнее, чем выяснять, кто отец ребенка этой молодой особы.

Комиссар Мосне недооценил роль Сюзанны Нанто в этой истории. Полиция без труда нашла гостиницу, в которой Сюзанна снимала комнату, но допросить девушку не смогла, так как ночевать она не вернулась.

Утром случайный прохожий обнаружил тело Сюзанны Нанто в озере, неподалеку от виллы Нантье. Согласно заключению врача, ее оглушили, а затем бросили в воду. Хозяин гостиницы, в которой остановилась девушка, сообщил полиции, что накануне, около десяти часов вечера, ей позвонили, после чего она сразу ушла. Плишанкур не сомневался, что убийца позвонил своей будущей жертве, чтобы назначить роковое свидание. Сюзанну Нанто убили, чтобы гарантировать ее молчание.

Но что она могла сказать?

Комиссар Мосне, узнав об убийстве, вынужден был признать, что дело Сюзанны Нанто становится куда важнее, чем он предполагал. Волей-неволей он должен был предоставить старшему инспектору полную свободу действий в ведении следствия.

Если убийство Жерома Маниго оставило Плишанкура скорее равнодушным – по долгу службы ему приходилось видеть разного рода жертвы, – то смерть Сюзанны вывела его из равновесия. Может быть, потому, что несчастная была так молода, а может быть, из-за ребенка, которого она носила. Леон же был просто потрясен случившемся и мечтал о жестокой мести.

Проезжая по бульвару Альбини, старший инспектор думал о домработнице, выражающей свои мысли посредством священных текстов. Сама того не зная (впрочем, так ли?), она предсказала конец Сюзанны Нанто. Для бедняжки не нашлось Даниила, готового прийти к ней на помощь.

Столь ранний визит полицейского шокировал дворецкого.

– Но господа еще не спускались!

– Передайте им, чтобы спустились.

– Что?!

– Вы слышали, что я сказал? Сходите и приведите всех в гостиную.

– Всех?

– И прислугу тоже.

Эдуард задрожал от ужаса.

– Прислугу? В гостиную?

– И побыстрее! Никому без разрешения из дому не выходить! Ясно?

Потрясенный такими переменами в привычном миропорядке, дворецкий колебался. Неумолимый Плишанкур заявил:

– Если вы сейчас же не уйдете, я сам пойду будить их!

Эдуард застонал и устремился к лестнице.

А в это время Жирель входил в офис, где Агата и обе горничные заканчивали завтрак.

– Ну что, красотки, не скучаем?

Кухарка смерила его взглядом, повела плечами и ничего не ответила. Жирель оперся на стол и обратился к домработницам:

– Киски, господин инспектор ждет вас в гостиной. Заранее предупреждаю, шутить он сегодня не расположен. Поэтому лучше вам не испытывать его терпение.

Они встали и направились к двери. Проходя мимо Леона, Дебора пробормотала:

– Я… Я… извиняюсь за глаз. Я ударила слишком сильно.

– Я это заслужил и теперь люблю вас еще больше!

– А?!

– Смиритесь, Дебора. Хотите вы того или нет, но вы женщина моей мечты! Я это понял сегодня ночью, когда заметил, что не в силах вас возненавидеть, несмотря на синяк, который несколько попортил мое обычно красивое лицо!

Дебора не сумела удержаться от смеха и побежала догонять Монику.

Агата даже не пошевелилась.

– Вас это тоже касается, о принцесса сковородок!

– Меня? Мне нечего делать в гостиной. Мне нужно готовить завтрак хозяевам.

– У меня такое чувство, что ваши хозяева обойдутся сегодня без завтрака, о королева фритюра!

– Почему это они обойдутся без завтрака?

– Потому что мой шеф испортит им аппетит.

В гостиной прислуга, забившись в угол, боялась рот раскрыть, зато клан Нантье – Гюнье гудел от возмущения. Одна мадемуазель Армандина философски отнеслась к происходящему.

Когда Плишанкур вошел в комнату и увидел их всех в ночных рубашках, растрепанных, с опухшими со сна глазами и помятыми лицами, он почувствовал себя сильнее их. Это было приятно.

Жорж Нантье, желая поставить полицейского на место, начал было возмущаться, но Плишанкур оборвал его на полуслове.

– Я вынужден попросить вас замолчать и отвечать только на мои вопросы. Вы недовольны, что вас разбудили, но смею вас заверишь, что и мы сюда пришли не развлекаться.

Патрик Гюнье усмехнулся:

– Вам за это платят.

– Совершенно верно, и не стоит нас упрекать.

– Но скажите же в конце концов, что все это значит ? – не выдержала Генриетта.

– Непременно скажу, только сначала пускай все сядут, и слуги тоже.