Шарль Эксбрайя - Убийство девственника

– Невероятно! Мужчина в таком возрасте!

– Вот это да! Слушайте, Жирель, поезжайте-ка вы в монастырь и попытайтесь найти кого-нибудь, кому Сюзанна могла доверить свой секрет… и побыстрее возвращайтесь, я вас буду ждать. Вы должны обернуться до завтрашнего утра.

– Еду, шеф!

Проходя через сад, Леон встретил Дебору.

– Можно мне вас кое о чем спросить?

– Конечно.

– Я вам… я вам действительно так неприятен?

– Нет, что вы!

– И… вы не хотели бы со мной познакомиться поближе?

– Что вы имеете в виду?

– Я… В общем… В общем, вы произвели на меня огромное впечатление… что и объясняет мой глупый поступок, за который я еще раз прошу у вас прощения!

– Не будем об этом!

– Спасибо… Если вы согласитесь, мы могли бы… в воскресенье, например… пойти вместе… погулять на озеро.

– Я не знаю, чистая ли у вас душа?

Еще ни одна девушка не интересовалась чистотой души красавца Леона.

– Разве можно не иметь чистой души, находясь рядом с вами…

Она смотрела на него своими прекрасными голубыми глазами так, будто хотела увидеть его насквозь. Леону сделалось неловко.

– Если бы я знала, что вы говорите искренне…

Сколько раз он такое уже слышал, и сколько раз он над этим смеялся! С ней же все было иначе… с ней он чувствовал себя по-настоящему искренним, каким-то другим… Робким, как будто все было в первый раз. Дрожащим голосом он ответил:

– Я говорю искренне.

Именно эта дрожь в голосе и заставила ее поверить.

– Где вы хотите встретиться со мной?

– В два часа, в городском саду.

– Хорошо… Надеюсь, я не пожалею…

– Клянусь вам!

Она нахмурила брови.

– Клясться в столь маловажных вещах, значит смеяться над Всевышним!

Жирель почувствовал приближение урагана, но выражение лица у него было такое жалобное, что она улыбнулась, и он понял, что спасен.

– Не сердитесь на меня, я плохо разбираюсь в этих вещах… То есть я хотел сказать, что прошу вас научить меня…

– Это правда?

– Я кля… – он вовремя спохватился, – уверяю вас.

– Хорошо, я научу вас.

В час, когда Леон Жирель выехал из Анси в направлении Вогезе, машин на шоссе было немного. Он ехал быстро, но ему с трудом удавалось сосредоточиться на дороге. Мысли его были полны Деборой, суровой нежностью ее красивого лица и, главное, таинственным сиянием ее голубых глаз. Эта неулыбчивая девушка в черном полностью завладела его воображением. Леон не понимал, что с ним происходит. Дебора была совсем не в его вкусе. Обычно ему нравились маленькие, кругленькие блондинки с ямочками на щеках и, если возможно, немного вздернутыми носиками… Одним словом, задорные девчонки, чего уж там говорить, не ломающие головы над тем, могут ли они позволить себе приятно провести время с красивым молодым человеком. И вдруг он увлекся крупной брюнеткой, рта не открывающей без того, чтобы не процитировать Библию. Наверняка из тех, кто кричит, что ее изнасиловали, стоит случайно дотронуться до нее пальцем. И, без сомнения, страшная зануда, но… Леон, считавший себя неспособным на серьезную привязанность, не решался признаться себе, что он любит Дебору. Он не мог сравнить себя с кораблем, который надолго причаливает к одной пристани, но был и не из тех, кто часто выходит в открытое море. Он скорее причислял себя к этаким прогулочным катерам с элегантными туристами и очаровательными купальщицами на борту. И потом, он ее совсем не знал, эту Дебору, такую ясноглазую. Ко всему прочему еще не доказано, что она не в заговоре. Она подозрительно много знает о смерти Жерома Маниго и Сюзанны Нанто. Откуда? Уж не водит ли она их всех за нос? Как будто кругом одни дураки! Уж он-то, Леон Жирель, не дурак!

Но Леону не удавалось разозлиться… Он любил Дебору. Лучше сразу себе в этом признаться. Что с ним? Почему он так изменился? Он, который никогда ни с кем надолго не задерживался, вдруг с первого взгляда влюбился в девчонку, которой до него и дела-то никакого нет.

Леон самому себе был противен, и чтобы вылечиться от этой внезапной болезни, он старался представить себе самые мрачные картины своих отношений с Деборой, если у них что-нибудь получится.

В то время как Жирель ехал по направлению к Вогезе, старший инспектор изучал доклад о Монике Люзене и Деборе Пьюсергуи.

Из собранных сведений следовало, что за Моникой числилось несколько ничем не примечательных любовных историй. Везде, где она работала до того, как поступить к Нантье, ею были довольны, и никто из ее прежних хозяев не мог поставить под сомнение ее честность. На службу к Нантье она поступила лет шесть тому назад, и здесь девушку тоже очень ценили. Ей было уже около тридцати, Монике пора было как-то определиться в жизни, и поэтому вот уже больше года она встречалась с одним молодым человеком с безупречной репутацией, учившимся на переплетчика. Короче говоря, история Моники Люзене была обыкновенна.