Шарль Эксбрайя - Убийство девственника

Дворецкий скорбно посмотрел на мадам Нантье и занял место на диване. Женщины уселись возле него.

– А теперь отвечу на ваш вопрос. Я здесь, потому что вы мне лгали.

Все в один голос ахнули, а Плишанкур продолжил, но уже на полтона выше.

– А поскольку вы мне солгали, то все вы являетесь сообщниками того из присутствующих, кто этой ночью убил Сюзанну Нанто.

Прислуга заволновалась, зато хозяева оставались безмолвны. Инспектор заметил страх в глазах женщин и полное безразличие на лицах мужчин. Мадемуазель Армандина беззвучно расплакалась.

– Вы все лжецы, а правда заключается в следующем: вы, господин Нантье, если не находитесь на грани банкротства, то по крайней мере рискуете потерять заводы Маниго. Вы, господин Нантье младший, по уши в долгах, а вы, господин Гюнье, тоже недалеко от него ушли. Сюзанна Нанто не убивала Жерома Маниго. Я ошибся. Я пока не знаю, что связывает эти два преступления, но я знаю точно, что связь эта существует и я ее разгадаю, даю вам слово. Дворецкий!

Эдуард встал.

– Да?

– В котором часу вы встретили Сюзанну Нанто на лестнице в тот вечер, когда было совершено преступление?

– В 17 часов, господин инспектор!

– Вы уверены в том, что она тогда ушла?

– Я видел, как она выходила из дома.

– Хорошо. Мадемуазель Дебора, когда вы встретили Сюзанну Нанто?

– В 15.30.

– Отлично. Возникает вопрос: где она находилась от 15.30 до 17 часов? Другими словами, у кого она пряталась или к кому приходила, если вам так больше нравится.

Никто не ответил.

– Как хотите. Все равно мы это узнаем. Моника, в котором часу вы поднялись в спальню господина Маниго?

– Часов в восемь.

– И вы никого не видели?

Моника решилась не сразу.

– Господин выходил из спальни.

Плишанкур повернулся к Жоржу Нантье.

– Это правда. Я был у дяди, чтобы попросить его помочь мне избежать катастрофы.

– И он вам отказал?

– И он мне отказал.

– Мадемуазель Дебора?

– Я была у Мониго около 22 часов, как раз перед тем, как подать прохладительные напитки в гостиную. На обратном пути я встретила господина Жан-Жака, он поднимался по лестнице.

Это признание, казалось, не смутило наследника Нантье.

– Ну и что? Теперь, дорогой инспектор, когда вы в курсе моих проблем, вам не должно казаться странным, что племянник, обнищав, постарался разжалобить обожаемого дядюшку и попросил его о помощи.

– И он отказал?

– И он отказал.

– К несчастью, вы были последний, кто видел вашего дядю живым.

Ирена возразила:

– Нет, инспектор. Я вынуждена говорить в присутствии слуг, поскольку вы представляете правосудие. Так знайте, я тоже заходила к дядюшке уже после того, как Патрик вернулся. И ходила я к нему за тем же самым.

– Целая процессия.

– Когда нужда заставит, перестанешь обращать внимания на то, как твои поступки выглядят со стороны. Но уверяю вас, я не убивала дядю.

– Однако кто-то из вас все-таки стал убийцей. Кто-то, кого дядин эгоизм вывел из себя. Ведь речь шла о бриллиантах, которые могли всех вас спасти.

Жан-Жак заявил:

– Хорошенькое начало, сестрица!

Мадам Нантье воскликнула:

– Ты еще можешь шутить?!

– А что остается? Ведь инспектор убежден, что семья Нантье – это копия семьи Атридов.

– Господин Нантье, когда я приду к какому-нибудь убеждению, то непременно вам об этом сообщу, а пока запрещаю вам покидать Анси без специального разрешения.

Мадемуазель Армандина жалобно пискнула. Плишанкур поинтересовался, что это ее так расстроило.

– Каждый год, примерно в это время, я уезжаю в отпуск в Леон, в Нотр-Дам-де-Фурьевр, и у меня такое чувство, что на этот раз мне будет о чем помолиться.

– Я тоже так думаю. Поезжайте, молитесь в Нотр-Дам-де-Фурьевр и попросите Господа убедить виновного признаться. Так было бы лучше для всех.

Плишанкур разрешил им разойтись и позвал Дебору.

– Мадемуазель… Я сожалею, что не сумел воспользоваться советом, который вы, сами о том не догадываясь, мне дали… Это я о Сюзанне… Я убежден в том, что она хотела отомстить, но тот, кому она хотела отомстить, опередил се.

– Никто, кроме Господа, не знает, что делается в душе грешника. И когда дело доходит до греха, самый дряхлый старик становится сильным, как юноша.

Дебора удалилась, а Плишанкур поделился с Жирелем:

– Она что, издевается надо мной? Что значит эта история со стариком?

– Может быть, Сюзанну обольстил дядя Жером?

– Да вы в своем уме?! А потом, откуда она это знает?

– Я не думаю, чтобы она это знала, просто она помнит, как дядя Жером пытался соблазнить ее своими бриллиантами… Она отказалась, а Сюзанна могла ведь и согласиться.