Росс МакДональд - Обрекаю на смерть

- В какую сторону он пошел?

Миссис Хатчинсон махнула рукой по направлению к роще. - Туда, прямо, в сторону города.

Молодой помощник шерифа вскочил на ноги и помчался к калитке. Я побежал за ним, смутно надеясь предотвратить насилие. Земля под деревьями оказалась глинистой, мягкой и влажной от полива. Я никогда не был хорошим бегуном. Помощник шерифа скрылся из виду. Вскоре затих и топот его ног. Я замедлил ход и остановился, проклиная свои стареющие ноги.

Моя перепалка с собственными ногами была нашим сугубо личным делом, поскольку, так или иначе, бегом ничего нельзя было добиться. Когда я подумал об этом, до меня дошло, что человек, хорошо знакомый с местностью, может неделями скрываться на огромном ранчо. Для поисков понадобятся сотни людей, чтобы найти его среди рощ, каньонов и пересохших ручьев.

Я пошел назад тем же путем, придерживаясь своих следов. Пять моих больших шагов при ходьбе равнялись трем шагам при беге. Я пересек цепочки чужих следов, но не мог определить, кому они принадлежали. Идентификация следов не была моей сильной стороной.

После долгого утра, проведенного со многими людьми, мне нравилось гулять одному в зеленой тени. Над головой, среди крон деревьев, петлял ручеек голубого неба. Я внушал себе, что спешить незачем, что опасность на время отодвинута. В конце концов, Карл ведь никому не причинил вреда.

Возвращаясь к утренним эпизодам и размышляя, я постепенно замедлял свой шаг. Брокли, вероятно, сказал бы, что я подсознательно сбавил обороты, ибо не хотел возвращаться в этот дом. Похоже, Милдред не так уж ошибается, утверждая, что дом может заставить людей ненавидеть друг друга. Дом, или деньги, которые он олицетворял, или каннибальские семейные аппетиты, которые он символизировал.

Я забежал дальше, чем предполагал, примерно на треть мили. Наконец среди деревьев показался дом. Двор был пуст. Стояла удивительная тишина. Одна из стеклянных дверей была распахнута. Я вошел. Столовая производила странное впечатление, словно не использовалась людьми и не предназначалась для них, наподобие комнат в музеях, отгороженных от посетителей шелковым шнуром: Провинциальный Калифорнийско-испанский Стиль, Доатомная Эра.

Гостиная, с ее журналами, немытыми бокалами и мебелью в стиле голливудского кубизма, имела такой же необжитой вид.

Я пересек коридор и, открыв дверь, очутился в кабинете, заставленном полками с книгами и ящиками для картотеки. Жалюзи были опущены. В помещении стоял затхлый запах. На одной стене висел темный портрет лысого старика, написанный масляными красками. С худого хищного лица на меня сквозь полумрак смотрели его глаза. Сенатор Холлман, решил я. Я закрыл дверь, оставив его наедине с самим собой.

Я обошел весь дом и лишь на кухне наконец-то обнаружил два человеческих существа. За обеденным столом сидела миссис Хатчинсон с Мартой на коленях. От звука моего голоса пожилая женщина вздрогнула. За те сорок пять минут, что мы не виделись, лицо ее осунулось. Глаза глядели холодно и осуждающе.

- А потом что? - спросила Марта.

- Потом маленькая девочка пришла домой к этой доброй старушке, и они стали пить чай и есть булочки, - Миссис Хатчинсон выразительно взглянула на меня, и я понял, что мне советуют помолчать. - Булочки и шоколадное мороженое, и старушка прочла маленькой девочке сказку.

- А как звали эту девочку?

- Марта, как и тебя.

- Она не могла есть шоколадное мороженое из-за аллергии.

- Они ели мороженое с ванилью. И мы тоже будем, а наверх положим клубничное варенье.

- А мамочка придет?

- Не сразу. Она придет позже.

- А папочка придет? Не хочу, чтобы папочка приходил.

- Папочка не... - Голос миссис Хатчинсон сорвался. - Вот и конец сказки.

- Расскажи еще что-нибудь.

- У нас нет времени. - Она ссадила ребенка с колен. - Беги в гостиную и поиграй.

- Я хочу пойти в оранжерею. - Марта подбежала к внутренней двери, которая вела из дома в оранжерею, и затрясла дверной ручкой.

- Нет! Не ходи туда! Вернись!

Напуганная тоном женщины, Марта неохотно вернулась.

- Что случилось? - спросил я, хотя мне показалось, что я уже знаю. Где все?

Миссис Хатчинсон указала на дверь, которую только что пыталась открыть Марта. За дверью слышался приглушенный гул голосов, словно гудел пчелиный рой. Миссис Хатчинсон тяжело поднялась и поманила меня. Чувствуя на себе неотрывный взгляд детских глаз, я подошел к ней вплотную. Она сказала:

- М-ра Холлмана з-а-с-т-р-е-л-и-л-и. Он м-е-р-т-в.