Леонид Марягин - Экран наизнанку

- На стройку просто только поступить, а уволиться... - И Сева пояснил сложность положения: - В кадрах паспорт отбирают.

- С отделом кадров я устрою. Но, впредь учти, не вздумай хамить при всех. - И мэтр ушел в кадры.

За спиной Севы снова возник работяга.

- Ну, идешь с нами мять прораба?

- Отвали! - огрызнулся Сева.

- Помнем! - пообещал работяга и ушел.

- От тебя пахнет краской, - сказала Тамара в танце, ожидая разъяснения.

- Две недели снимали на стройке, - не моргнув глазом соврал Сева.

- С чего вдруг? - удивилась она.

- Герой освободился из колонии и теперь по воле Давыдовича работает на стройке...

- Перевоспитывается! - понимающе кивнула Тамара. Конечно же, Верочка информировала подругу о истинном положении Севы на студии, но он продолжал игру:

- Приобретает трудовые навыки с кистью в руке...

Танцевали в пустой квартире Тамары.

Из радиолы звучала новая песня Утесова:

Сам не знаю, как я раньше жил.

Как тебя не знал и не любил.

Появилась ты средь бела дня,

Поселилась в сердце у меня.

Будь со мною строгой, будь со мною нежной,

Будь моей тревогой, будь моей надеждой...

Маленький столик, мимо которого они протанцевали, был сервирован на двоих. Поварихи Клаши и близко не было.

Мне с тобой, красивою такой,

Даже как-то совестно порой.

До сих пор я не могу понять,

Где я смелость взял тебе сказать:

Будь со мною строгой, будь со мною нежной,

Будь моей тревогой, будь моей надеждой...

Слова песни звучали совместным внутренним монологом танцующих.

- А у меня есть сын, - сказала она после очередного поцелуя в танце.

- Что же я его ни разу не видел?

- Он в загородном детском саду - на неделю. В воскресенье его привозят, а в понедельник - отвозят.

Он поморщился.

Она уловила его гримасу и поняла ее по-своему:

- А с мужем я... разошлась. Он не понравился отцу... но отец был прав: он бездельник...

Тамара сняла его руку с талии, подошла к двери спальни. Приоткрыла ее и, обернувшись, сказала:

- Папа на неделю улетел в Индонезию... - И засмеялась: - Его сегодня не будет.

Он был в ударе: с полутораметрового помоста, через мегафон руководил съемочной площадкой. Внизу, под ним, сновали машины, актеры эпизодов, массовка.

- Носилки! Быстро! - кричал он. - Теперь машина. Пошла. Пошла. Стоп. Водитель проспал! Еще раз! Водитель... Как тебя зовут? Нет. Не тебя! Со "скорой помощи". Коля? Коля, ближе, как можно ближе к тротуару! И тут же носилки из подъезда! Кто старший на носилках? Не назначали? Зиновий, мягко обратился он к Певзнеру, мрачно курившему в сторонке, - определи, пожалуйста, самого смышленого, а то мы эти носилки будем грузить до утра. Приготовились! Все стали на исходные... Теперь - герой.

Сева спрыгнул с практикабля и сквозь нагромождение машин, носилок, тележек, осветительных приборов и людей устремился к герою, стоящему на исходной точке.

- Вы первый раз идете по воле. В начале прохода вы - один, в конце другой!

- Что это значит? - герой скептически оценил рвение новоявленного руководителя съемки, - покажи!

- Пожалуйста! - И Сева прошел по маршруту героя.

"Зыркающий" взгляд исподлобья менялся в движении на спокойно оценивающий. Менялась на глазах и походка, кисти рук, вначале привычно, по-зековски сцепленные за спиной, переместились в карманы, уходила постепенно сутулость, распрямлялись плечи. Иным стал постав головы и торса...

Наверное, показывая, как идет герой, он показывал, как сам старается идти по жизни.

Словом, к финальной точке панорамы на фоне красот университета подошел уже другой человек.

Сева обернулся к герою и сказал:

- Вот так.

- Но этого нет в сценарии. Герой просто идет к женщине, - возразил тот.

- Он идет по жизни... И... к любимой, - Сева выделил это слово, женщине.

- Твои упражнения мне дорого обойдутся! Я своей шеей перед Давыдовичем рисковать не буду, - сопротивлялся герой.

Севу не остановило сопротивление:

- Этот кадр Давыдович доверил снять мне. Рискую своей шеей - я!

- Только под твою ответственность, - нехотя согласился герой и обратился к присутствующим: - Все слышали?

- Сева! - пропищала за спиной девушка с хлопушкой, на которой было написано "Цена человека", - Люся Яровая, - тебя к телефону...

- Пусть перезвонят через полчаса! - отмахнулся Сева.

- Срочно.

- Кто?

- Мужской голос.

- Ну, ты объяснила...

- Объяснила, объяснила. Он говорит "очень срочно".

Сева беззвучно выругался, рыкнул в мегафон: "Перекур - пять минут", миновал сутолоку съемочной площадки. В подвальном складе соседней со съемочной площадкой какой-то вещевой базы на полке, уставленной рулонами туалетной бумаги, его ждала трубка.