Композитор был само внимание.
- Сколько миллионов сидело в лагерях при Сталине? Нужно, чтобы они стали нашими зрителями. Без различия пола и возраста. Без различия статьи, по которой они сидели... В моем фильме о войне была песня, которую считали своей и в тылу и на фронте.
- Я попрошу Матусовского написать слова на мою музыку, - осмелился вставить молодой композитор.
- Матусовский - не для таких песен, - отмахнулся Давыдович. - Нужен поэт-сиделец!
- Кто? - не понял Сева.
- Сиделец - кто сидел.
- Бывший зек? Есть такой, - решился Сева.
- Ну? Снял один удачный кадр и думаешь, что можешь во все влезать? удивился нахальству сотрудника мэтр.
- Вы, пожалуйста, послушайте. - И Сева процитировал Бадая:
Там же, братцы, конвой заключенных,
Там и сын охраняет отца.
Он ведь тоже свободы лишенный,
По приказу убьет беглеца...
- Неплохо, - согласился Давыдович, - веди этого сидельца сюда.
- Не смогу, он не захочет светиться. Он - в розыске, - объяснил Сева.
- Реальный персонаж твоих уголовных рассказов?
- Еще какой реальный! - грустно ответил Сева, вспомнив последнюю встречу с Бадаем в поезде...
- Значит, слова эти - блатные-народные, - радовался Давыдович, сейчас же дай их Эрику, - приказал он Севе и встал над композитором. - А ты пиши музыку. Чтобы завтра разучили. Дуэт! Герой и героиня! Вместе поют! Слияние душ! Сначала он... а она подпевает...
Сева восторженно слушал, как "фонтанирует" шеф.
Обед был накрыт на три персоны в знакомой большой комнате.
Сева серебряной вилкой робко выстукивал что-то незамысловатое о край зеленоватой тарелки кузнецовского фарфора
Тамара машинально поворачивала против часовой стрелки подставку для салфетки.
Третий прибор оставался недвижимым.
По ковру в коридоре зашуршали шаги - Сева отложил вилку и встал.
К столу подошел в бархатном халате поверх белой рубашки с приспущенным галстуком отец Тамары и, усаживаясь, вялым жестом кисти показал: садись, мол, и ты.
Сева вернул свой зад мягкому стулу.
- Где мой любимый борщ? - спросил отец Тамары в пространство.
Клаша внесла супницу и начала разливать по тарелкам пахучую густую жидкость.
Отцу, Тамаре, потом и Севе.
- Люблю еще с войны, - сказал отец и пояснил: - Сразу и первое и второе и третье.
Дальше ели молча.
Тамара поглядывала попеременно - на отца, на Севу...
Наконец, отложив ложку, отец спросил, пристально вглядываясь в гостя:
- За что тебя хвалит этот знаменитый режиссер?
- Мне он этого не говорил, - ответил Сева как можно небрежней, чтобы выглядеть независимым.
- Мне говорил. - И отец встал со стула. - Ну, продолжайте, а я пойду покемарю, - закончил он по-простецки.
И Сева, и Тамара облегченно улыбнулись в ответ.
Снова появилась Клаша с фарфоровой миской для жаркого в руках.
Сева чинно остановил ее жестом, когда содержимое его тарелки превысило приличие.
Клаша удалилась.
- Ты в воскресенье свободен? - спросила Тамара.
- По воскресеньям мы, как правило, не снимаем.
- Я обещала Вовке сводить его в зоопарк. Пойдем с нами?
- Сходим, - с готовностью согласился Сева.
Хлопушка "Цена человека".
Девушка-помреж, хлопнув, выскочила из кадра, открыв стол, за которым сидел герой фильма рядом с героиней.
Опустошенный взгляд его был устремлен мимо бутылки портвейна и нехитрой застольной снеди.
Герой то ли запел, то ли заговорил...
Но, как водится, хорошо сказанное - наполовину спето. В общем, в съемочном павильоне звучало:
Заболеешь, братишка, цингою
И осыпятся зубы твои...
Героиня прильнула к плечу героя, и запели вместе:
А в больницу тебя не положат,
Потому что больницы полны.
Во время припева, который пела уже одна героиня, герой потянулся к наполненному портвейном стакану, опорожнил его и с новой силой включился в песню.
Там же, братцы, конвой заключенных,
Там и сын охраняет отца.
Он ведь тоже свободы лишенный,
По приказу убьет беглеца.
Припев они пели в унисон. Увлажненные глаза. Голова к голове - полное слияние.
Он ведь тоже свободы лишенный,
По приказу убьет беглеца.
И снова удар хлопушки "Цена человека".
На этот раз дощечка с надписью открыла комиссара милиции в полной форме.
- Товарищи, если кто-нибудь из вас станет равнодушным к судьбе человека, пусть подаст рапорт и уходит из милиции. Наша главная задача возвращать людей в ряды строителей социализма.
Подчиненные - сотрудники разных рангов - с пониманием слушали начальника.
Читать дальше