Майкл Ридпат - Где распростерся мрак…

— Нет уж, забудь об этом. Кстати, мне надо бежать… — Сигурбьерг поспешно вскочила из-за стола.

Магнус перехватил кузину за руку.

— Я спрашиваю, какую правду узнала мать? Ну!

В его голосе прорезался гнев.

Сигурбьерг вновь уселась и обеспокоенно сглотнула.

— В общем, у твоего отца была интрижка с ее ближайшей подругой. Ну и вот, когда все всплыло, произошел страшный скандал. А потом уже она пристрастилась к бутылке…

— Не верю, — сказал Магнус.

Сигурбьерг пожала плечами.

— Какие у тебя доказательства?

— Да нет у меня никаких доказательств! Просто я всегда это подозревала… И потом, наверняка имелась целая куча других сложностей. Я всегда любила твою мать, особенно в те годы, когда она еще не пила, но согласись, она была человеком непростым. Да и чему удивляться, с ее-то родителями…

— Что верно, то верно, — согласился Магнус. — Пожалуй, ты права. Просто в это трудно поверить с бухты-барахты.

— Слушай, ты извини, что так вышло… Брякнула не подумавши… — Сигурбьерг пожала ему запястье. — Но знаешь, мне и вправду пора. Обещаю, что не проболтаюсь деду с бабкой о твоем приезде.

И с этими словами она торопливо кинулась к выходу.

Магнус сидел, мрачно уткнувшись в чашку с кофе. Нет, так дело не пойдет. Срочно надо выпить.

До вчерашнего бара «Гранд рок» оказалось рукой подать. Сержант вновь заказал себе «Туле» и один из «прицепов», подражая прочим посетителям, сидевшим по соседству. Оказалось, что здесь популярен ликер, напоминающий немецкий тминный кюммель, только слаще и крепче. Если махнуть залпом и тут же запить пивом, то очень даже ничего.

Сигурбьерг только что поставила его мир с ног на голову. Всю жизнь, можно сказать, вывернула наизнанку: кем он был, кем были его родители, кто прав, а кто виноват… Отец, к примеру, никогда не винил мать за случившееся — в отличие от Магнуса.

Именно мать стала причиной семейных ссор. Это она променяла своих детей на алкоголь, а потом и вовсе их покинула, потому что умерла. Рагнар же героически спас сыновей, но потом погиб от руки подлого душегуба… точнее, подлой душегубки: злобной и коварной мачехи.

Такова была прежняя версия детства Магнуса. Он на ней рос, воспитывался и вышел в люди.

А если верить Сигурбьерг, все это полная чушь.

Еще одно пиво, еще один «прицеп».

На секунду — умиротворяющую, но ужасно короткую — Магнус поиграл с идеей, что история про интрижку была хитрым ходом, на который пустился дед, чтобы как-то обосновать свою ненависть в адрес отца Магнуса. Что-то в душе сержанта искренне хотело уцепиться за эту мысль, чтобы потом всю жизнь отрицать любые иные объяснения.

К сожалению, работая в полиции, Магнус неоднократно сталкивался с подобными ситуациями, так что вариант Сигурбьерг, увы, был более чем реален. К тому же он позволял понять причину дедовской злобы.

До сих пор Магнус считал, что отец поступил благородно, воздержавшись от упреков в адрес матери, хотя теперь выясняется, что никакого благородства не существовало и в помине. Напротив, это наводило на мысль, что таким поведением он молчаливо признавал и часть собственной вины. А может, не часть, а целиком?

Ответа Магнус не знал — и никогда не узнает. Типичная семейная трагедия. Виноваты все поголовно.

Получается, он совсем не знал родного отца. Зря считал его благородным. Рагнар оказался обычным прелюбодеем, который бросил жену в самый тяжелый для нее момент. Если призадуматься (от чего Магнус всю жизнь подсознательно увиливал), отец завел отношения с Катлин еще в ту пору, когда та была замужем за другим человеком.

Спорить не приходится: исландцы придерживаются более раскрепощенных взглядов на прелюбодеяние, нежели, скажем, пуритански настроенные американцы, однако измена есть измена. Кое-кто из простых смертных мог бы найти здесь повод для самоупреков, но вот Рагнар счел иначе.

А интересно, что еще отец мог натворить? Какие иные ущербные стороны своего характера он скрывал от жены и детей?

К этому моменту сержант лишь наполовину опорожнил пивную кружку, зато успел прикончить весь ликер. Он переглянулся с барменом и постучал стопкой. Бармен тут же налил новую порцию.

Крепкий напиток обжигал горло. В голове появился приятный туман. Магнус, впрочем, не собирался останавливаться на достигнутом. Нет, он будет продолжать, пока не станет плохо.

Далеко не в первый раз; Магнус еще в колледже налег на бутылку, когда погиб отец. И ведь как налег! До потери рассудка, несмотря на жуткое похмелье по утрам. Кстати, в этом-то и состояла частичная причина: ему хотелось прочувствовать самоуничтожение.