Филипп Джиан - Вот это поцелуй!

Но я, по крайней мере, никого не обманывал. Я не заявлял, что готов принести весь мир в жертву ради прекрасных глаз одной женщины. Слабое оправдание.

Я думал, что место женщины дома. Я думал, что Крис просто счастлива сидеть и ждать моего возвращения. Ведь она бросалась мне на шею, когда я приходил домой! Так что же я должен был думать? О чем я должен был догадываться? Я с утра до вечера имел дело с отбросами рода человеческого и возвращался в озаренный солнцем дом с тяжеленной, как арбуз, головой. Я был молод, я ничего еще не знал, выпивал перед сном стаканчик-другой, и вот однажды все светильники, озарявшие мой дом, разом погасли. Я совершенно не понял, что со мной произошло. Осознал только позднее. Так вот, сейчас я не мою посуду в чудесной квартирке Крис. Я стою посреди развалин, и пыль оседает мне на плечи…

Я облил себе ботинки, задумчиво споласкивая тарелку. Подобные мелочи могут порой вызвать приступ печали, даже глубокой скорби, если за собой не следить.

– В этом доме есть салфетки? – спросил я со вздохом как раз в ту минуту, когда Крис открыла дверь двум парням, желавшим воспользоваться ее принтером.

Пробыли они у нее недолго, но очень интересовались, нет ли каких вестей от Вольфа. Как поживает Вольф? А когда Вольф вернется? Какой замечательный парень этот Вольф! Какой ум! Настоящий мужик! С ним стоит водить знакомство! Рядом с ним так и тянет в бой! Спросили и меня, знаком ли я с ним.

Крис закрыла дверь за этими двумя шутами гороховыми. Я продолжал вытирать бокалы, пить уже было нечего.

– Что-то ты молчишь.

– А что бы ты хотела от меня услышать?

– Я очень сожалею…

– С чего бы тебе о чем-то сожалеть? С какой стати? Скажи мне, в чем дело!

Я терпеть не мог лимонный пирог, но купил именно лимонный пирог, потому что Крис его обожала. Обожала? Да она бы слопала у меня его прямо изо рта! Как оказалось, у нее еще оставался сидр… а почему не лимонад? На ней были все те же черные кружевные трусики, которые так призывно светились из-под мини-юбки. Я был готов удовольствоваться даже стаканом малопригодной для питья воды из-под крана. Речь-то шла о том, необходимо ли, обязательно ли, неизбежно ли, если теряешь сердце женщины, ставить крест на всем остальном. Спорный вопрос.

– A я думала, что ты лимонный пирог терпеть не можешь.

– Теперь могу.

Мы устроились на диване, поджав под себя ноги. Классная обстановка! Я спросил, не страдает ли она от комаров. Но нет, она не жаловалась.

– Итак, все хорошо, – сказал я.

– Да, я действительно довольна этой квартирой.

– Значит, все очень хорошо.

– Да, я и в самом деле довольна.

– Но ведь вы все-таки иногда ссоритесь, правда? Он сам мне сказал…

– Вот как! И что же он тебе сказал, нельзя ли поточнее?

– Что ты не в духе, что с тобой это бывает.

– Тебя это касается?

– Нет, не касается, но я все же дам тебе один совет.

– Не надо мне твоих советов.

– Прекрасно. Как хочешь. Но потом не приходи плакать мне в жилетку.

Я взглянул на часы. Было всего-навсего десять вечера.

– Ох, как поздно! – сказал я и встал, пытаясь изобразить улыбку.

– Сядь, – протянула она, – сядь. Что за совет?

Я вновь опустился на диван и позволил себе смотреть на нее так пристально, что она начала нервничать.

– Совет? Не смейся надо мной. Тебе не нужны никакие советы.

– А если это не так?

Я ей не ответил. Встал и отправился в кухню на вылазку. И нашел остаток малинового ликера. Так как Крис не отступала, я объяснил ей, что мне нечего посоветовать молодоженам. Пусть сами выкручиваются. А мой совет заключается в том, что надо сохранять коробки. Она сделала вид, что не понимает. – Коробки надо беречь, – повторил я. – Что укладывают в коробки? Для чего вообще нужны коробки? А?

Какое-то время я сохранял присутствие духа благодаря этому малиновому ликеру, который Крис приберегала, как она мне сказала, исключительно для фруктовых салатов. – Знаю, знаю, – сказал я. – Ну что ты мне рассказываешь, как будто не я научил тебя этой маленькой хитрости.

Она стала цепляться к каждому слову и спорить не переставая. Когда я уселся на стул, она встала передо мной, скрестив руки на груди и чуть расставив ноги, так что мини-юбка натянулась, как резиновая. В таком виде Крис выглядела сексапильной до неприличия; глаза ее горели, взгляд их был безжалостен, ноздри трепетали, и все в ней было нацелено на ссору. В итоге я решил вернуться на диван.

Опять заявилась Жозе, на этот раз с огромным косяком в руке, дымившимся как факел. Она плюхнулась рядом со мной.