Джон Берли - Уайклифф и последнее жертвоприношение

Но и в этом теперешнем расследовании, как обычно, был и некий общественный момент. И, видимо, настолько важный, что утром в Пасхальный понедельник его патрон, Бертрам Олдройд, решил позвонить и выяснить, как продвигается дело. Да и пресса успела созреть для брифинга.

Керси снова зевнул, на сей раз уже отбросив приличия, в полный рот.

— Почему-то здесь меня все время в сон клонит, кажется, это называется нервным истощением… Ну ладно, почти все, что рассказал Гич, отражено в его письменных показаниях, а чего нет там, есть в моем отчете. Конечно, прежде всего он хотел отвести подозрения от себя самого, и выбрал Лэвина с лодки в качестве козла отпущения. По его словам, Лэвин регулярно спал с Джессикой.

Уайклифф пролистал отчеты в папке.

— Так… А что у нас есть об этом Лэвине, кроме рассказанного Гичем?

— Он мелькает у нас в отчетах, — заметил Керси. — Купил эту лодку пару лет назад и поселился на ней вместе со своим приятелем — или кем там ему приходится этот парнишка… Кажется, этот Лэвин — бывший биохимик, он работал на одной крупной фармацевтической фирме, пока не пострадал в аварии. Там случился взрыв газа. По слухам, фирма отвалила ему круглую сумму в качестве компенсации.

— А как он сейчас живет, есть какие-нибудь сведения?

— Он заинтересовался всякими водными животными и изучает их тут — в реках и ручьях. Парнишка, его напарник, плавает по притокам на каноэ, собирает ему образцы. Говорят, эта лодка — что-то вроде биологической лаборатории.

— Итак, нам надо побольше узнать о нем… — Уайклифф взглянул на часы. — Но это подождет — а пока что пора пообедать.

Они неплохо отобедали в баре, но за соседними столиками было слишком много народу, так что говорить о делах не пришлось. Уайклифф наблюдал за парочкой, занимающей столик рядом — мужчина с молоденькой девушкой, которые, торопливо жуя пироги с мясом, наслаждались разгадыванием кроссворда в «Таймс». Длинные каштановые волосы мужчины, серебрящиеся по вискам, спадали на плечи, а неподстриженная борода доходила до груди. Однако лицо его выглядело довольно моложавым. Уайклифф непроизвольно вспомнил иллюстрации с изображением Рипа Ван Винкля… Девушка, светлая, стройненькая и нежная как майская роза, отлично подходила под типаж молодой леди викторианской эпохи.

Наблюдать за этой парой было весьма любопытно. Они сосредоточенно бормотали себе под нос что-то, потом кто-нибудь хватал карандаш и лихорадочно записывал в сетку очередное слово. Вокруг них словно витала аура счастья и полной удовлетворенности друг другом.

Перед уходом Уайклифф потихоньку перемолвился с хозяином, Джонни Глинном.

Джонни сказал:

— Это Гектор Кэри и его племянница, Алисия.

— Они здесь часто бывают?

— Считай, каждый день.

Уайклифф вспомнил башенку у реки, похожую на маяк.

— А, они живут в том доме с башенкой?

— Ну да. Трекара, дом с башенкой.

Уайклиффа поражало, как быстро меняется выражение лица Джонни, стоит спросить его о ком-нибудь из местных жителей. В своей роли хозяина заведения Джонни был дружелюбен, общителен и даже болтлив. А стоит задать конкретный вопрос, как разговор сразу закругляется. Ответы становятся краткими, взгляд — подозрительным…

Когда Уайклифф и Керси вернулись в свой временный кабинет и приступили к изучению отчетов — каждый своего, — раздался телефонный звонок. Это был Фрэнкс, патологоанатом:

— Ничего интересного, старик! Очень здоровая женщина. Можно сказать, крепкая. Будь я на месте убийцы, я бы побоялся с ней связываться, разве что в дружеском смысле…

— Она, случайно, не была беременна?

— Случайно нет. Может быть, тебя заинтересует, что она не была девственницей? Нет? Ну что ж. Если ты еще не потерял интерес к ней, могу поведать тебе — смерть наступила в результате масштабного вдавливания теменной кости в мозг с левой стороны.

— Можешь мне не рассказывать. Я знаю, что рана была нанесена тупым орудием, типа молотка… Спасибо тебе большое. Чрезвычайно ценные и, главное, новые сведения.

Фрэнкс на том конце хмыкнул:

— Послушай, дорогой, но ведь мы не можем разрешать все твои проблемы сами? Тебе тоже придется потрудиться, Чарли!

Тут вошел Фокс со своим рапортом, и Уайклифф повесил трубку. Отчеты Фокса всегда представляли собой отличные, убедительные тексты, снабженные в огромном количестве диаграммами и графиками, так что в их правдивости и достоверности не мог бы засомневаться даже сам генеральный прокурор.