Джон Берли - Уайклифф разрывает паутину

— Я имею в виду кражу картин Писсарро и убийство Хильды Клемо.

Длинные бледные пальцы Иннеса выстукивали дробь по полировке стола. После некоторого размышления он сказал:

— Мне кажется, вам лучше сразу узнать, что моя жена ничего не имеет против этой связи. По крайней мере, конфликтов по этому поводу у нас нет.

— Это хорошо.

Иннес бросил быстрый взгляд на Уайклиффа, вероятно стараясь понять, не пытается ли тот иронизировать. От Уайклиффа же не ускользнуло, что Иннес предпочел заговорить о своей личной жизни, а не о картинах или Хильде Клемо.

— Как я вам уже говорил, Полли стала калекой в результате автомобильной катастрофы. Я не упомянул лишь о том, что за рулем тогда сидел я и авария произошла по моей вине.

— Это случилось до или после вашей женитьбы?

— До. Можно даже сказать, что наша женитьба стала прямым следствием того несчастного случая.

— То есть вам поставили такое условие?

— В какой-то степени естественно, что Полли заявила о своих правах на меня.

— Понимаю.

— В нашем случае все сложилось весьма удачно. То, что называют нормальной половой жизнью, между нами практически невозможно, а с моей точки зрения, и нежелательно… Но как бы то ни было, я — это именно то, что нужно Полли. Нежный и заботливый спутник жизни.

— Вы пытаетесь мне доказать, что никогда не испытывали к Хильде Клемо сексуального влечения?

— Не только к Хильде, а к женщинам вообще.

— Но все же вы спите в одной постели именно по настоянию жены?

— Да, Полли считает, что так лучше.

Окно маленькой комнаты выходило во двор, позади которого виднелись сосны, едва различимые теперь на затянутом темными облаками небе.

— Ваша жена покидает дом одна?

Иннеса вопрос, казалось, удивил, но ответил он без колебаний:

— Одна? Нет. Воскресенья она проводит со своей матушкой в Труро, но привожу ее туда утром я, а вечером забираю домой. Если не считать этого, вне дома мы всегда вместе.

— Хильда приходила сюда по воскресеньям?

— Она приходила в разные дни. Как я уже сказал вам, мистер Уайклифф…

— Потрудитесь прямо ответить на вопрос.

— Ну, хорошо, она действительно иной раз приходила сюда днем по воскресеньям, но моя жена знала об этом и ничего не имела против.

— Где вы были ночью со вторника на среду, мистер Иннес?

— Со вторника на среду?

— Да. В ту ночь когда труп Хильды сбросили в карьер.

— Я был дома… Как обычно.

— А ваш партнер утверждает, что ждал вас.

Иннес занялся изучением собственных ногтей.

— Да, мы с ним договорились о встрече, но я не смог вырваться из дома. Полли что-то хандрила, и я не имел права оставить ее одну.

— И ночью вы из дома не выходили?

— Нет, не выходил!

Когда оба замолчали, Уайклифф почти физически ощутил, как сгустившаяся тишина, подобно некой жидкости, заполняет вакуум. Он задумался, доводилось ли ему где-то еще так остро чувствовать тишину, как в этом странном месте между вересковыми пустошами и морем.

Иннес сидел неподвижно, его лицо казалось особенно бледным в серо-стальном свете, падавшем из окна.

— Когда в субботу вы приехали в Экзетер, где вы остановились?

Иннес словно очнулся.

— В окрестностях города, у приятеля — сотрудника университета.

— В котором часу вы прибыли туда?

— В половине восьмого или, быть может, без четверти восемь.

— А отсюда выехали?…

— Я вам уже говорил — в половине шестого.

— Мы можем легко проверить время вашего приезда в Экзетер.

— А зачем мне вас обманывать?

— Когда Хильда навещала вас, она всегда входила без стука?

Удивленный взгляд.

— Да, и мы ничего не имели против.

— Вы разговаривали с ней, когда выгуливали собаку, что было, по вашим собственным словам, около пяти часов?

— Да.

— У нас есть свидетель, который знал Хильду, и он утверждает, что видел, как в субботу около пяти часов вечера она входила в ваше бунгало. Дверь не была закрыта, и вошла она без стука.

Затяжная пауза.

— Вероятно, она решила навестить Полли, хотя я сам еще не успел вернуться домой.

— Свидетель говорит, что собака выбежала ей навстречу, а вашего «ситроена» перед домом не было.

— Значит, он ошибается.

— Когда вы уезжали, где вы оставили жену?

— Она работала у себя в мастерской.

Полли Иннес вслушивалась со всей силой сосредоточенности, на которую она только была способна, но слышен ей был только шум дождя за окном. Они, должно быть, в гостиной. Нет! Для беседы один на один он увел полицейского в свой кабинет. Но что же он ему говорит? Она с такой силой вцепилась в подлокотники своего кресла, что костяшки пальцев побелели.