Валентина Мельникова - Талисман Белой Волчицы

- Вы абсолютно правы, Михаил Корнеич! - согласился Иван и, посмотрев на часы, неожиданно предложил:

- Надо бы соснуть хотя бы пару часиков, а то денек сегодня тяжелый предстоит, - и пристально посмотрел на Михаила. - Дайте слово, Михаил Корнеевич, что с этой минуты вы без нашего с Алексеем ведома не предпримете ни единого шага, в том числе не будете искать подкоп. Я, кажется, знаю, как поступить дальше, но об этом утром...

Уже на подходе к комнатам, которые им отвели для ночлега, Алексей придержал Ивана за локоть:

- А ну-ка, друг любезный, скажи на милость, как ты умудрился сначала вытащить, а после вернуть эту бутылочку в Федькин карман?

- Да проще простого, - лихо подмигнул ему приятель. - Иногда бывает, что прежние грехи в достоинство превращаются. - И, видя, что Алексей не понимает, пояснил:

- Меня в свое время Тартищев на пинках в полицию привел. Я ведь отменным "щипачом" по малолетке был. - Он прижал палец к губам. - Т-с-с! Только молчок! - И поднес к глазам Алексея амулет, который только что был у того на руке.

- Видал миндал? - захихикал Иван. - Мы и не такое могем, когда захотим. Зря я, что ли, за Федькины финажки пару пива уговорил? - Он сложил два пальца в известном жесте карманников и покрутил перед носом у Алексея. Смотри, как прежнее ремесло пригодилось!

Пальцы у Ивана были длинные и тонкие, будто у музыканта или врача... Хирурга?! В голове у Алексея что-то щелкнуло, выпуская на простор догадку, и все моментально стало на свои места... И тогда он обхватил Ивана за плечи и, прижав к себе, как любимую девушку, расцеловал его в колючие щеки, не уставая при этом радостно повторять:

- Все понятно, все теперь абсолютно понятно! - И едва удержался, чтобы не закричать во все горло:

- Есть мотив, е-е-есть!..

Глава 44

Внизу под горкой бесновалась пьяная стихия. Около сотни старателей, вооруженных кайлами, ломиками и лотками, орали, свистели и крыли матом хозяина и директора-распорядителя приисков. Михаил стоял на крыльце конторы управления. Слегка расставив ноги в высоких сапогах, он заложил за спину трость и, лениво раскачиваясь с пятки на носок, упорно держал взгляд поверх голов не на шутку расходившейся братии. Директор тоже пытался выглядеть степенно, но то и дело косил глазами в сторону Михаила и испуганно шептал:

- Михаил Корнеевич, казаки, где казаки? Они Ж вот-вот набросятся!

- Всему свое время! - цедил сквозь зубы Михаил, и взгляд его по-прежнему блуждал по вершинам далеких гор, сверкающих, точно сахарная голова, на ярком и безоблачном небе.

- Дави их, робя! Пускай кишки паскудам! - Из толпы выскочил оборванец в ситцевой рубахе и разбитых опорках.

Редкая бороденка воинственно вздернулась вверх, беззубый рот ощерился в злобном оскале. Он махал кайлом и метался, как припадочный, пронзительно причитая:

- Ишь морды воротят, вражья сыть! Что им наша беда? У них вон рожи почище самовара блестят! - И, выбросив в сторону крыльца костлявый кулак, перешел и вовсе на истошный визг:

- Не дадим завалить шахту! Не дадим!

И толпа взорвалась в ответном реве:

- Не дадим! Костьми ляжем, не дадим! Суки! Гады!

Не да-а-адим!

В воздух вновь взметнулись кулаки с зажатыми в них старательскими орудиями. И толпа, выдохнув новую порцию мата, дружно качнулась на пару шагов вперед. Стоящие чуть ниже крыльца четыре стражника передернули затворы карабинов, а Алексей достал свой револьвер. Краем глаза он заметил, что Марфа, приехавшая к конторе верхом, сняла с плеча винчестер и положила его перед собой на луку седла.

Она наотрез отказалась укрыться в конторе, как это было приказано учителю и Маше.

Толпа на мгновение притихла и затопталась на месте, бормоча и ругаясь, но не решаясь идти на выстрелы.

- А-а-а! - взвился все тот же мужичонка и, рванув на себе рубаху, в каком-то странном полуприсяде пошел на стражников. - Давай стреляй! Стреляй в Гошку Башкова! Горячей кровушки захотелось? Свежанинки? - Он внезапно нагнулся и, подхватив с земли камень, запустил им в крайнего нукера, и тот едва успел увернуться. Но бросок Гошки послужил сигналом для остальной толпы. В стражников и стоящих на крыльце людей полетели камни, комья земли, обломки сучьев.

Толпа уже не ревела, а утробно и грозно рычала, надвигаясь на контору.

- Бей их! Дави кровопивцев! Б-е-ей! Д-а-а-ви-и!

Один из стражников схватился за голову и повалился на землю, а трое других вскинули карабины и выстрелили в воздух. Но даже пули уже не могли остановить озверевшую толпу. Она жаждала крови. Казалось, еще секунда - и самосуда не миновать. Дикие, лохматые, в немыслимой рванине, с перекошенными от долгого пьянства физиономиями и раззявленными в яростном крике ртами, обезумевшие от сознания собственной силы, старатели ринулись к конторе.