Майкл Ридпат - 66 градусов северной широты

Палл ответил после первого же гудка. Бьёрн, видимо, отправился на пикапе в гавань работать на каком-нибудь судне. Магнус проехал по городку, остановился возле полицейского участка, находящегося совсем рядом с гаванью. Палл уже ждал его.

Магнус представил Ингилейф.

— Пойду прогуляюсь по городу, — объявила она. — Позвони, когда закончишь.

Магнус был рад заручиться содействием полицейского. Сам он находился в довольно неопределенном статусе, так как еще, собственно, и не окончил полицейский колледж, и ему нужно было, чтобы Палл вел протокол. Если Бьёрн сообщит какие-то ценные сведения, Магнус не хотел, чтобы их потом оспаривал адвокат.

Палл же со своей стороны был только рад оказать содействие столичному коллеге.

В гавани стояло несколько судов разного тоннажа. Для небольшого городка рыбная промышленность в нем представлена весьма широко. Здесь были и цеха для обработки рыбы, и рынок, и склады, и многочисленные пакгаузы, ну и, конечно, штабеля пустых поддонов, у которых стояли вильчатые автопогрузчики.

И надо всем этим высилась скала Киркьюфелл. И так как особенности местного ландшафта сформировались под влиянием совершенно уникальных геологических процессов, казалось, что каждая гора обладает индивидуальностью и своим собственным предназначением. Маленький крест каменной церкви на холме над городом отбрасывал тень даже на расположенные на окраине здания. Казалось, холм не только обеспечивает жителей городка укрытием от штормовых ветров, но и дает духовную силу.

Палл повел Магнуса к «Болли», пришвартованному у причала траулеру.

— Привет, Сиги! — крикнул он. — Можно подняться на борт?

Из рубки вышли двое в толстых свитерах. Один был полным, лысеющим, лет сорока, другой худощавым, тридцати с небольшим.

Наверняка это Бьёрн.

Палл поздоровался со старшим и спросил, можно ли поговорить с Бьёрном. Тот сошел на берег и приблизился к ним.

— Новая навигационная система, — пояснил он. — Я помогал Сиги установить ее, но она все время выходит из строя. Клянусь, теперь, чтобы ходить в Атлантику, нужно разбираться в компьютерах так же, как и в движках.

Они расположились на швартовочных тумбах неподалеку от судна; капитан с любопытством наблюдал за ними из иллюминатора каюты. В нескольких метрах от них сгрудились чайки — видимо, в надежде поживиться отбросами.

— Ну, в чем дело?

— Мы хотим задать вам несколько вопросов о Габриэле Орне Бергссоне и Харпе Эйнарсдоттир.

— Харпа говорила, что вы уже беседовали с ней.

— Так вы недавно с ней виделись?

— Да. Ездил в Рейкьявик несколько дней назад. Вы ее очень расстроили.

— В данных обстоятельствах это неизбежно. Вы с ней близки?

— Можно сказать так. Я стараюсь повидаться с ней при всякой возможности. Иногда она приезжает сюда. Она мне нравится. Очень нравится.

— Из слов Харпы не следовало, что у вас продолжается связь.

Бьёрн пожал плечами.

— Это естественно. Как я сказал, она была расстроена. Вы, наверное, не спрашивали ее именно об этом.

— Да, не спрашивали, — признал Магнус. Но все же у него создалось впечатление, что Харпа старалась это скрыть. — Вы с ней встречались до того вечера, как погиб Габриэль Орн?

— Нет. Мы познакомились в тот злополучный вечер на демонстрации. Я специально приехал поучаствовать в этом мероприятии из Грюндарфьордюра. Я был на одном из субботних шествий до Рождества и решил, что просто должен присутствовать там. Я хотел быть услышанным. Хотел, чтобы правительство ушло в отставку.

— Расскажите подробнее о том вечере.

Рассказ Бьёрна почти полностью совпадал с изложением событий Харпы. Бьёрн не мог вспомнить многих деталей, ссылаясь на то, что это происходило девять месяцев назад. Магнус задавал ему одни и те же вопросы, пытаясь сбить с толку.

Ничего не вышло.

Поэтому Магнус сменил тему.

— Говорила ли вам Харпа об Оскаре Гуннарссоне?

— Да, — ответил Бьёрн. — Вы думаете, что она имеет какое-то отношение к его убийству.

— Мы просто задавали обычные в таких случаях вопросы.

— Нужно бы поделикатнее задавать их. Харпа так и не оправилась после самоубийства Габриэля Орна. Судя по тому, что она говорила, этот человек был подонком, но, думаю, в каком-то смысле ей от этого еще тяжелее. Она чувствует себя виноватой в том, что порвала с ним отношения. Она в расстроенных чувствах. От ваших расспросов ей стало еще тяжелее.

— Как думаете, есть у нее другая причина чувствовать себя виноватой?