Зарубежный детектив 1979

Банщик расстегнул верхние пуговицы халата, почесал впалую, в темных родимых пятнах грудь, сухо откашлялся и опять извинился:

- Простите, уважаемый. Вот видите, старый человек не толь­ко сам может заблуждаться, но и других может ввести в заблуж­дение.

- Вы ведь ничего обидного мне не сказали, зачем же так беспокоиться? С кем не бывает! Забудьте об этом, — успокоил его Пурэвжав. — Я теперь всегда буду ходить только в вашу баню.

Пока Пурэвжав мылся в предоставленном ему отдельном но­мере, банщик ловко прощупал все его вещи, постучал по подо­швам сапог, но, ничего не найдя подозрительного, сел за столик, покрытый чистенькой скатертью с китайскими узорами, не спе­ша свернул из газетной бумаги папиросу, налил в кружку кру­того кипятку, заварил густой, тягучий чай. Потягивая табак и отпивая маленькими глотками из кружки, он размышлял: «Этого человека не так-то легко вывести на чистую воду. Но ведь бывает и так, что, выдержав огромные испытания, спотыкаются на малом и таким образом проваливаются. Надо бы его еще разок прове­рить чем-нибудь таким, чего он не может ожидать. Ну а если сам оплошаешь да дров наломаешь, унизивши какую-нибудь дей­ствительно важную персону, то можешь и головой поплатиться. А я, слава богу, неплохо здесь устроился».

Вечером банщик отправился к хубилгану-ламе. Возле хашана перерожденца его уже ждал Шушма. Когда он доложил Шушме, что ничего особенного ему выведать не удалось, тот, рассвирепев, набросился на банщика с руганью и упреками:

- Старая каналья, вонючий желудок, не мог ничего выве­дать, рябой козел! Пошел прочь, — шипел он. Однако, когда он переступил порог чертогов перерожденца, злое лицо Шушмы при­няло угодливое выражение:

- Почтеннейший лама, пришелец — действительно посланец Страны восходящего солнца. В его отсутствие я перетряхнул все его вещи В дорожной сумке обнаружил коротковолновый радио­передатчик японского производства, наган, новейшей марки фото­аппарат, тоже японский, японские деньги, сигареты.

Довчин сидел, не проронив ни слова, сосредоточенно глядя на Шушму, но, услышав последние слова китайца, внутренне обрадовался и стал предлагать чай и угощение.

- Благодарствую, господин. Я спешу. Я ведь и пришел толь­ко затем, чтобы доложить вам это приятное известие, — заулы­бался Шушма, ожидая, что скажет перерожденец, и нетерпеливо ерзая на скамейке.

- У змеи пестрые пятна снаружи, а у человека — внутри. У тебя солидный опыт в этом деле, сын мой, и ты хорошо знаешь, что никому нельзя слепо доверять. Что касается Балдана, сын мой, то мне тоже кажется, что это свой человек. Но бдительность нельзя терять ни на минуту, иначе нам всем придется расстать­ся со своей головой. Приставь к нему человека, чтобы знать каждый его шаг. А завтра пусть придет сюда. Я сам с ним по­говорю.

Хубилган-лама достал из-за пазухи шелковый кисет, вытащил из него табакерку для нюхательного табака с крышечкой из красного коралла, тоненькой лопаткой насыпал табак на палец и зарядил им обе ноздри.

- Ну я пойду. — Шушма торопливо поднялся со скамьи, Довчин его не удерживал.

Шушма снова зашел к гостю, спросил, не желает ли он зака­зать чего-нибудь на ужин. Пурэвжав попросил немного жареного мяса с капустой. Быстро съев ужин, он отправился спать, сослав­шись на усталость и головную боль.

Как только Шушма ушел, Балдан — Пурэвжав уже почти свыкся со своим новым именем, — соскочил с постели, запер дверь, погасил лампу и, сев сбоку у низкого окошечка, стал на­блюдать за воротами хашана. Ждать ему пришлось недолго. Скрипнула едва слышно дверца, прорезанная в больших воротах хашана, и появился высокий худосочный мужчина, в котором Пурэвжав узнал того самого рябого банщика. Крадучись, он прошмыгнул в дом Шушмы, стоящий на другом конце двора. Через четверть часа банщик так иге, крадучись, вышел с каким-то небольшим свертком под мышкой. Пурэвжав еще долго наблю­дал за двором, но никто больше не входил и не выходил из ха­шана. «Итак, — рассуждал Пурэвжав, — первый день прошел нормально. Кажется, они клюнули. Вот где мне пригодилось зна­ние китайского языка, и спасибо полковнику за советы. Встре­чусь с помощником после разговора с перерожденцем, а пока пе­редавать в Центр особенно нечего».

На следующий день, направляясь по заранее условленной улице и в определенный час на прием к хубилгану-ламе, он раз­минулся с молодым монголом в засаленном дэли попросившим у Пурэвжава огонька, чтобы раскурить потухшую трубку. Не оста­навливаясь, Пурэвжав ответил, что он не курящий и огня не имеет. Это был условный пароль, означающий, что все в порядке и что встреча с помощником состоится через два дня на окраине города за черными юртами.