Ева Львова: Вердикт: невиновен!

– Забудешь тут, – недовольно проворчал Джуниор. – Мать на меня до сих пор дуется.

– Помнишь – и хорошо, – не дала я втянуть себя в дискуссию. – Приезжай и стереги Исаеву. Как придёт – любыми правдами и неправдами вези её к нам в контору, будем колоть.

– Эй, подруга, ты не слишком круто взяла? – насторожился Борис. – Ты же не полиция, чтобы колоть подозреваемого.

– А я её психической атакой возьму, – пообещала я.

– А если она не поедет? – ныл Устинович-младший.

– Скажи, что знаешь про неё такое, что ей лучше не отказываться. Я к вам позже подъеду.

– Адрес Щегловой у тебя есть? – обречённо спросил приятель.

– Само собой. В договоре забит, – гордо ответила я, перебирая бумажки в поисках нужной странички.

– Если что, я на связи, – вздохнул Борис, понимая, что проще уступить, чем спорить с одержимой идеей фикс женщиной. – Освободишься – позвони.

Я сказала «ага», кинула смартфон на соседнее сиденье и включила зажигание.

Дорога до Пряжска делилась на два участка – на территории Московской области имелось вполне приличное шоссе, а вот Тверская область, как по мановению волшебной палочки, превращалась в сплошные выбоины и колдобины. До усадебного дома старой постройки, в котором жила Юля, я добиралась как по прифронтовой полосе, изрытой бомбёжками и шрапнелью. Дом Щегловых стоял в глубине участка, густо засаженного фруктовыми деревьями, серыми и голыми в это время года. Честно говоря, я совсем не так представляла себе дом своей нанимательницы. Юлины мать с отцом, не вылезавшие из Бельгии, могли бы сделать простенький ремонт или хотя бы покрасить облупившийся домишко, не говоря уже о том, чтобы поправить прохудившуюся крышу веранды. Подойдя к покосившейся калитке, я постучала в деревянную створку. Из глубины участка послышался лай собаки, и из-за дома вышла пожилая женщина в старенькой куртке. Я махнула ей рукой и крикнула:

– Здравствуйте! Могу я видеть Юлю Щеглову?

Женщина улыбнулась и пошла по дорожке, вымощенной тротуарной плиткой, к воротам. В руке она держала ведро с пожухлой травой.

– Вы к Юлечке?

Стараясь не показывать своего беспокойства за жизнь девушки, я улыбнулась и коротко кивнула:

– Да, к Юле. Хотела с ней поговорить.

– А Юли сейчас нет, она в гости пошла. У неё через два дома жених живёт, Саша Нечаев, хороший мальчик. Юлечка скоро придёт, сказала, что ненадолго. Вы подождёте?

– Если можно, – в замешательстве ответила я.

Женщина шагнула в сторону, пропуская меня на участок, и заперла за мной калитку. Вернувшись к дому, она поставила ведро у крыльца и поднялась на веранду, делая приглашающий жест.

– Пойдёмте, я вас чаем напою, – радушно сказала она.

Я вошла в дом и села на предложенный стул между столом и плитой. Признаться, я ничего не понимала. Какой ещё Саша Нечаев, когда я лично знакома с женихом Юли, и зовут его Володя Мызин! Ох уж мне эти старушки, вечно они что-то путают! Веранда Щегловых служила хозяевам кухней. Кухня была застеклена и уютно подсвечена настольной лампой, но дырка в потолке говорила о том, что в доме не хватает мужской руки. На плите закипал чайник и варилась в большой кастрюле половинка курицы. В углу на тумбе стоял пузатый ламповый телевизор. Светился экран, передавали новости. Женщина открыла старенький холодильник и выложила на стол хвостик копчёной колбасы и остатки сыра. Достала из хлебницы свежий батон и принялась его резать тонкими ломтями.

– Будете бутерброд? – вежливо поинтересовалась она. – Колбаса не очень свежая, зато хлеб горячий.

– Спасибо, – думая о своём, откликнулась я. – Вы бабушка Юли?

– Ну да, – согласилась хозяйка. – А вы из Театрального института? Насчёт стипендии?

Понимая, что кто-то из нас сумасшедший, и это точно не я, я решила поговорить с кем-нибудь из вменяемых родственников Юли и покладисто согласилась:

– Ага, из Театрального. Могу я видеть Юлиного папу?

– Нет у Юли папы и не было никогда. Зачем вам её папа? – заволновалась женщина.

Окончательно сбитая с толку, я только и смогла, что пожать плечами и выдавить через силу первое, что пришло мне в голову:

– Просто хотела познакомиться. У нас здание старое, все родители оказывают посильную помощь институту, в деканате думали, Юлины родители нам тоже помогут.

– Ну что вы, какая от меня помощь! Я уже давно на пенсии. Мой Щеглов пять лет назад умер, он был Юлечке вместо отца. Теперь я совсем одна осталась. Спасибо вашему институту, обучаете внучку бесплатно. За победу в КВН ей даже машину подарили! Я Юле говорю: уж лучше бы деньгами дали, а она смеётся – дарёному коню в зубы не смотрят.