Шелли Фрейдонт: Судоку для убийцы

— И он не помог?

— Он родом из Бостона, — сказал он, словно это все объяснило.

Да, новый шеф полиции был посторонним человеком.

— В этом доме жили несколько поколений Эйвондейлов.

Профессор покачал головой и посмотрел в пустой камин.

— Что теперь будет с головоломками?

— Но если вы откажетесь продать…

— Не могу, — сказал он, в его голосе слышалось отчаяние.

— Но почему?

— Банк собирается лишить меня права пользования. Я думал, ты сможешь помочь.

Профессор обреченно опустил голову. Кейт поклялась самой себе, что не позволит никому забрать то, что он любил больше всего на свете. Однако не стала внушать ему ложную надежду. Сначала ей необходимо понять, что происходит.

— Можно спросить? Я думала, что вы — владелец дома.

Профессор кивнул головой, не отводя глаз от пустого камина.

— Да. Но правлению музея понадобилось внести усовершенствования. Мне пришлось взять кредит.

«Какие усовершенствования?» — недоумевала Кейт. Свежей краски она не заметила. Насколько она могла судить, ничего не было сделано.

— И что же, они истратили все деньги?

— Кредит заморозили. Я делал ежемесячные взносы, а в банке говорят, что не делал.

Профессор отставил свою чашку и потянулся к сборнику судоку. Вытащил ручку из-под обложки, перевернул несколько страниц. Щелчком выдвинул перо и нахмурился над книгой.

— Профессор?

Он не ответил. Погрузился в сканворд. Она его понимала. Решение загадок — спасение и одновременно инструмент, обостряющий мысленный процесс. Она и сама использовала головоломки для того же, но сейчас ей требовалось его полное внимание, а как эо сделать? Вырвать у него книгу?

— Вы были в банке?

И тут она вспомнила, кто там президент. Джейкоб Доннели. Сердце у нее упало.

— Я пытался поговорить с Джейкобом, но он…

Профессор заполнил квадратик сканворда.

— Джейкоб Доннели? Что он сказал? Он одобрил кредит?

— Это была его идея.

Профессор заполнил еще два квадрата.

— Не понимаю.

Профессор наконец поднял на нее глаза.

— Он — председатель музейного правления.

Кейт не донесла до рта чашку.

— Я думала… — Она запнулась. — Но почему?

Профессор не ответил, продолжал заполнять квадраты.

Кейт молча на него смотрела, а мозг пытался разобраться в абсурдной ситуации. Профессор тем временем спрятался в своей безопасной нише. Если бы он попытался устроить саботаж, то более эффективного способа не смог бы найти. Любимый музей контролировал теперь его злейший враг.

Полная бессмыслица! Кейт, однако, понимала, что сейчас ничего от него не узнает. Когда профессор перевернул страницу и взялся за новое задание, она поднялась.

— Вы устали. Я приду утром, и мы решим, что нужно делать.

Профессор медленно поднял на нее глаза. Взгляд был отсутствующим, как и в первые минуты их разговора. Кейт выдавила улыбку, но душа ее плакала по лучшему другу.

Ответной улыбки не последовало, он словно бы удивился, увидев ее в комнате. На мгновение его лицо просветлело.

— Я знал, что ты приедешь, но где Гарри?

«Так где же Гарри? И кто такой этот Гарри?» — гадала Кейт на обратном пути. Сначала подумала, что профессор говорит о новой игре, вроде той, что называется «Где Вальдо?». Впрочем, быстро сообразила, что Гарри — это человек.

К сожалению, дополнительной информации профессор не выдал. И Кейт не знала, был ли этот Гарри причастен к его проблеме. И даже если был, поделать ничего не могла, пока этот человек не объявился.

Когда Кейт свернула на Портер-стрит, было почти десять часов. Большинство жителей удалилось на покой: везде темно, и только из окон стоявшего посреди квартала дома с белыми наличниками рвался наружу яркий свет. Освещено было и крыльцо.

Тетя Пру не хотела, чтобы она вернулась в темный дом. Кейт почти слышала, как она говорит: «На улицах опасно. Одинокая молодая женщина не может быть за себя спокойна». Хотя за последние десять лет в Гранвилле не было ни одного нападения, Кейт понимала беспокойство тетки. Впрочем, скорее всего избыток внимания будет ее раздражать. Надо найти способ вежливо, но твердо убедить Пру, что она способна сама о себе позаботиться.

Кейт выехала на подъездную дорожку. Выйдя из автомобиля, впервые заперла дверцы. Первое, что почувствовала, войдя в дом, был запах лимонного полировочного средства «Пледж». Все поверхности сияли. Пылесос оставил на ковре примятый след. В вазе стояли поздние астры, а в коридоре витал запах еды.