Олег Егоров: СМОТРЯЩИЙ ВНИЗ

– Да ну?! – развеселился Журенко. – Саня! Это – от бабы!

Он отобрал конверт у Сорокина и обнюхал его, словно гончая собака, взявшая след:

– Духами пахнет! Чувствую запах армейской шинели номер пять!

– Велено лично в руки! – На робкий Витин протест я только махнул рукой.

– Кем велено?

Вместо ответа Витя пожал плечами. Единственным его достоинством была исполнительность.

– Ты понял?! – возбужденный Журенко отдал мне наконец послание с одним неизвестным.

– Да я его первый раз видел, – оправдывался Сорокин. – Мне сказали – я принес. А что? Что-нибудь не так?

– Свободен! – Журенко развернул его к лестнице и подтолкнул в спину.

Витя с достоинством, подобающим рассыльному нашего заведения, вышел из хранилища.

– Ты понял, да?! – наседал на меня Журенко. – Лично в руки! От бабы, как пить дать!

– Андрюш, ты б в кино, что ли, сходил, – предложил я ему, распечатывая конверт. – Выходной у тебя все-таки! Что ты здесь топчешься?! Ждешь, пока начальник охраны тебя попрет?!

– В кино – как в казино! – парировал Журенко. – Только шлюхи да проститутки! С культурными девчонками надо в музее знакомиться! А еще лучше – в театре!

Журенко был холост и любвеобилен. Женщины ему правились разные и всех возрастов, и они ему в основном тоже отвечали взаимностью. Тем не менее у Андрея была «хрустальная» мечта: познакомиться с культурной девушкой. То есть он был тем типом донжуана, который плутал по миру в поисках идеала. Донжуана, так сказать, байроновского толка. Культурная девушка, в представлении Журенко, должна быть начитанной, как я, и красивой, как Надежда Бабкина. Ни больше ни меньше. Иногда поиски идеала откладывались до ближайшей получки, и Андрей, вместо того чтобы провести выходной в тишине и уединении своей однокомнатной квартиры, тащился через весь город в «родной» банк. Сама мысль об уединении была ему ненавистна, и он готов был трепаться со мной хоть всю смену, если бы не инструкция, запрещавшая присутствие посторонних на территории хранилища. А вне дежурства Журенко формально считался посторонним.

– Что там?! – Андрей жадно заглянул в открытый конверт.

Упомянутое им казино вдруг оказалось неожиданно актуальным. Я вытряхнул на ладонь «золотую фишку».

– Ох, ни фига себе! – Андрей взял фишку и вслух прочел тисненую надпись: – Казино «Медный сфинкс»! Ну у тебя и поклонницы! Или поклонники?! Слушай, Сань, я все забываю спросить: ты на кого вообще больше ориентируешься?!

Как бы то ни было, «золотая фишка» могла обозначать только одно – меня приглашали за счет заведения. Подобная фишка равняется десяти тысячам долларов, которые ее владелец по усмотрению может проиграть в «Медном сфинксе», либо обменять в его кассе на те же наличные. Возможность выигрыша я почему-то исключал.

В отличие от интеллектуального казино, известного широкому зрителю под названием «Что? Где? Когда?», мой случай предполагал наличие дополнительного вопроса: кто? Вопроса, который сегодня стал вопросом жизни и смерти. Кто-то мне неизвестный или, может быть, известный – в этом еще предстояло разобраться – решил сначала включить меня в свою безумную, но, несомненно, серьезную игру, а потом вдруг устранить за ненадобностью. Интуитивно эти два события я сразу же связал между собой, хотя их разделяло полгода. Для меня они в первую очередь были схожи, и не просто отсутствием всякого мотива. В них отсутствовал здравый смысл. Но тогда я об этом не задумывался. Прав народ, воспитанный на бедствиях, взращенных ленью ума: «гром не грянет – старик не перекрестится».

Усыпленная было размеренным течением жизни склонность к авантюрам – в ком из нас ее нет?! – разбуженная теперь таинственным дарителем, подтолкнула мою мысль в заданном направлении и наполнила предчувствием больших перемен. На следующий вечер я надел свой выходной (он же – рабочий) костюм и отправился в казино. Буду ли я играть, или же просто обменяю жетон на деньги, или же и то и другое, в тот момент я еще не знал.

«Медный сфинкс» оказался скорее стеклянным. Это было довольно респектабельное, судя по фасаду, здание в районе Якиманки. У входа стояли три или четыре жрицы любви из тех, чья цена соответствует внешности. И цена эта, судя по всему, была довольно высокой. Они посмотрели сквозь меня и переключили внимание на притормозивший у тротуара темный «Мерседес». Я их в общем-то понимал. Мужчина, пусть и прилично одетый, но прибывший в казино на своих двоих, вряд ли мог представлять для них большой профессиональный интерес.